правда, глухих лесов, потому, говорит, не ходи со мною,
потому что ведь в глухих лесах звери, —
это неправда, дети, не будет печален, но тогда я думала и он думал; но все-таки я отвечаю свое:
— В самом деле, так было. Значит, мне и нельзя жалеть: мне было сказано, на что я иду. Так можно жениться и любить, дети: без обмана; и умейте выбирать.
в таких можно влюбляться, на таких можно жениться
(- «Забудь, что я тебе говорила, Саша, слушай ее!» — шепчет одна и жмет руку. — «Зачем я не говорила тебе этого? Теперь буду говорить», — шепчет другая.)
— Таких любить разрешаю и благословляю, дети:
совсем развеселилась я с вами, — а где веселье, там надобно пить,
мед только потому, что из песни слова не выкинешь, — шампанское осталось? да? — отлично! откупоривайте.
кто шинкарка? я шинкарка:
она вскочила, провела рукой по бровям и притопнула каблуками.
— Налила, готово! — mesdames и messieurs, и старикашка, и дети, — берите, щоб головоньки веселоньки були!
— За шинкарку! За шинкарку!
— Благодарю! Пью свое здоровье, — и она опять была за роялем и пела:
и разлетится, —
так и будет, — это видно:
4 апреля 1863.
(франц.), — Ред.
(обратно)
(франц.) — Ред.
(обратно)
Опасна будет жизнь моя,
Печален мой конец, —
Красив Брингала брег крутой
И зелен лес кругом;
Мне с другом там приют дневной
Милей, чем отчий дом.
Месяц встает
И тих и спокоен;
А юноша-воин
На битву идет.
Ружье заряжает джигит,
И дева ему говорит:
«Мой милый, смелее
Вверяйся ты року!»
(- «Забудь, что я тебе говорила, Саша, слушай ее!» — шепчет одна и жмет руку. — «Зачем я не говорила тебе этого? Теперь буду говорить», — шепчет другая.)
— Таких любить разрешаю и благословляю, дети:
Мой милый, смелее
Вверяйся ты року!
Гей, шинкарочка моя,
Насипь меду й вина, —
Гей, шинкарочка моя,
Насипь меду й вина,
Та щоб моя головонька
Веселонька була!
А у шинкарки чорнi брiвки,
Кiвани пiдкiвки —
Да разлетится горе в прах!
И в обновленные сердца
Да снидет радость без конца, —
Черный страх бежит как тень
От лучей, несущих день;
Свет, тепло и аромат
Быстро гонят тьму и хлад;
Запах тленья все слабей,
Запах розы все слышней…
Глава шестая Перемена декораций
— В Пассаж! — сказала дама в трауре, только теперь она была уже не в трауре: яркое розовое платье, розовая шляпа, белая мантилья, в руке букет. Ехала она не одна с Мосоловым; Мосолов с Никитиным сидели на передней лавочке коляски, на козлах торчал еще третий юноша; а рядом с дамою сидел мужчина лет тридцати. Сколько лет было даме? Неужели 25, как она говорила, а не 20? Но это дело ее совести, если прибавляет. — Да, мой милый, я два года ждала этого дня, больше двух лет; в то время, как познакомилась вот с ним (она указала глазами на Никитина), я еще только предчувствовала, но нельзя сказать, чтоб ждала; тогда была еще только надежда, но скоро явилась и уверенность. — Позвольте, позвольте! — говорит читатель, — и не один проницательный, а всякий читатель, приходя в остолбенение по мере того, как соображает, — с лишком через два года после того, как познакомилась с Никитиным? — Так, — отвечаю я. — Да ведь она познакомилась с Никитиным тогда же, как с Кирсановыми и Бьюмонтами, на этом пикнике, бывшем в конце нынешней зимы? — Совершенная правда, — отвечаю я. — Так что ж такое? вы начиняете рассказывать о 1865 годе? — Так. — Да можно ли это, помилуйте! — Почему ж нельзя, если я знаю? — Полноте, кто же станет вас слушать! — Неужели вам не угодно? — За кого вы меня принимаете? — Конечно, нет. — Если вам теперь не угодно слушать, я, разумеется, должен отложить продолжение моего рассказа до того времени, когда вам угодно будет его слушать. Надеюсь дождаться этого довольно скоро.4 апреля 1863.
Примечания
1
Дело пойдет,
Кто будет жить — увидит
2
Итак, живем,
Оно скоро придет,
Оно придет,
Мы его увидим