- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (49) »
писатели, как Георгий Марков и Ефим Пермитин. Чувство окрыления — так, пожалуй, точнее всего будет назвать то состояние, в котором все мы тогда находились. Никогда не забуду напутственных слов, которыми покойный Ефим Николаевич Пермитин сопроводил публикацию моего рассказа «Поединок» в «Литературной газете»:
Анатолий Черноусов
«…Сделан первый шаг. Впереди основной семинар — жизнь. Большого труда и доброго пути, мой молодой земляк!»За три года, что прошли со времени совещания, мои рассказы и повести публиковались в журналах «Смена», «Советская литература», «Сибирские огни», «Уральский следопыт», в альманахе «Тропинка», в коллективном сборнике «Письма идут месяц». В 1971 году в Западно-Сибирском книжном издательстве вышла первая книжка. Однако я до сих пор не уверен, что сделан «второй шаг». А ведь когда-то надо сделать и третий, и четвертый, и каждый из них гораздо труднее, чем предыдущий… Помогают друзья: говорят — не отчаивайся; помогают письма читателей: вселяют уверенность; помогает забота старших товарищей. А еще… когда трудно, из далекого детства ободряюще смотрит дед Антон и говорит: «Глаза, брат, страшатся, а руки делают…»
Анатолий Черноусов
Глава 1
Педагог третьего отряда Анна Петровна была очень встревожена. Еще утром заметила она отсутствие в отряде четверых пионеров, но все надеялась, что уж к обеду-то голубчики непременно заявятся. Обед, однако, подходил к концу, а четыре места за столом так и остались пустыми. Остыл жирный борщ в тарелках, остыли тефтели с картофельным гарниром, нетронутым стоял компот в стаканах. В столовой затихал гул голосов, дозвякивали ложки, дожевывались компотные фрукты, дежурный отряд, весь в белом, принялся за уборку. «Неужели побег?» — думала Анна Петровна, все еще ожидая, что вот-вот в дверях появятся эти четверо и, виновато опустив глаза, двинутся в ее сторону, к столу, где только что обедал отряд. Но четверо не появлялись. Анна Петровна поднялась, прошла между столами, еще заставленными грязной посудой, усыпанными хлебными крошками и урюковыми косточками. Вышла из столовой и по гнетущей полдневной жаре добралась до своего корпуса. С минуту постояла на террасе, прислушиваясь к голосам, доносящимся из палаты мальчиков, потом строго заглянула в приоткрытую дверь. В палате мгновенно стихли разговоры, глаза стали закрываться, носы усиленно посапывать — мертвый час. Обычно вид примерно отдыхающих под белыми простынками пионеров доставлял Анне Петровне удовольствие, но сегодня… «Ну и детки пошли, — подумала она, отметив это притворство, а также и то, что три кровати остались неразобранными, — черт знает, что за дети!». В палате девочек тоже пустовала одна кровать. «Черт знает, что за дети!». Анна Петровна принялась ходить по террасе от одной двери до другой. «Убежали! Групповой побег… Где они сейчас? Что делают? А вдруг…» И стали вспоминаться разные случаи, когда пионеры тонули, блуждали в лесу, травились ядовитыми грибами… А потом — следствие, допросы, скажите, гражданка Васильева Анна Петровна, когда обнаружили вы отсутствие в отряде пионеров? Анна Петровна почувствовала, что ей не хватает воздуху, опустилась на табуретку, стоящую у перил. И ведь не хотела нынче в лагерь, не хотела! Устала за год, отдохнуть бы, почитать, поездить на пляж всей семьей, а вместо этого опять нервотрепка! И все из-за льготных путевок, пропади они пропадом! Да в прошлые годы было еще ничего, с самого начала возьмешь пионеров в руки, а потом без горя, без заботушки. Что делать, чем их занять, она, Анна Петровна, знала. Нынче же невозможно, невозможно! И отряд попался хулиган на хулигане, и вожатый вон… Анна Петровна осуждающе покосилась в сторону беседки, что стояла неподалеку от палаты. В тени беседки на красном надувном матрасе лежал вожатый и, подперев кулаком бородатую голову, читал. Длинные ноги в черных штанах и стоптанных сандалетах торчали из беседки. Солнце припекало ноги, и время от времени вожатый убирал их в тень. «Никудышный вожатый, — подумала Анна Петровна. — Только и заботы, что учебники листать. В университет, говорит, готовлюсь, физиком хочу стать. Ученый!.. Смех один… Да, может, и станет, только мне-то от этого?.. Мне помощник нужен, а не…» — Иван Ильич! — громко окликнула она вожатого. И смотрела, как он закрывает книгу, поднимается и не спеша идет к террасе. — Вы бы хоть изредка интересовались, что в отряде-то творится. Ведь четверых сегодня с утра нет… — Четверых… С утра? — видно было, что он еще не пришел в себя, не очнулся от чтения. — Спрашивала ребят, пожимают плечами, глаза в сторону — не знаем. Знают, но не хотят выдавать, это же ясно. — Купаются где-нибудь, жарища-то вон… — подавив зевок, начал было вожатый. — Купаются! — перебила Анна Петровна, чувствуя, что еще мгновение, еще слово, и она не сдержится, накричит на него. — Какой вы, право… Ну, а если утонут? В заливе же глубь страшенная, заплыл далеко, ноги судорогой свело — и готов. Или заблудятся: леса-то вон какие кругом… Да если бы одни мальчишки, ну, еще полбеды, а то ведь девчонка с ними, соображаете? Трое мальчишек, и она… А что случись? Уголовное дело! — Кто хоть убежал-то? — Муханов, Анохин и, конечно же, Ширяев… — Опять Ширяев?.. Ну, смотри-ка… А девочка? — Пинигина. — Пинигина, Пинигина, погоди, погоди, — вспоминал он. — Ах, Пинигина! — И сонноватая физиономия: умиленно расплылась. — Да, Пинигина, — повторила Анна Петровна, — дочка нашей кастелянши. Не понимаю, чему вы улыбаетесь. Девчонка разболтанная. Вся, видно, в мамочку пошла… — Не знаю, какая у нее мать, а знаю саму девочку. И уверен: там, где Людка Пинигина, ничего плохого быть не может. «Невозможный тип», — подумала Анна Петровна, а вслух сказала, как оттрубила: — После полдника пойдете искать, Иван Ильич. И не возвращайтесь, пока не найдете. — Да зачем их искать?.. Никуда не денутся, к отбою заявятся как миленькие. Спать-то им где? — Ну, вот что, Иван Ильич, или вы пойдете искать, или… — Да пойду, пойду, разве я против? — и, направляясь к своей беседке, пробурчал: — Пойду, если уж вы… так беспокоитесь… «Еще и лодырь к тому же!» — подумала Анна Петровна, с презрением глядя в мускулистую спину помощника.Глава 2
После полдника вожатый третьего отряда Иван Ильич Кувшинников зашел в палату, сбросил стоптанные сандалеты, надел кеды и отправился искать пропавших пионеров. «Перепугалась, — подумал он. — «Заблудятся», «утонут»… Почему они удрали? — вот над чем бы надо голову ломать. И кто удрал? Ширяев Юрка,- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (49) »