одна, скошены на северо-запад, прочерченные в скалистом берегу отступавшими ледниками, как полагают геологи. Впрочем, эти геологи заслуживают не большего доверия, чем вы и я, ибо их сплошь и рядом одурачивают и окручивают, подсовывая незамужних женщин.

За длинным юго-западным утесом лежат восемнадцать неосвоенных, диких участков и три с вкраплением маленьких домиков. Последние не что иное, как недомыслие биржевого маклера по имени Эски, одно из его самых неудачных капиталовложений. Его собственный летний домик до сих пор стоит на краю одной из бухточек, и наследники иногда пользуются им, но только из чувства благодарной памяти. Острый хребет с крутыми склонами отделяет юго-западную часть острова от менее благодатного северо-востока. Северная оконечность — это по большей части кусты, зато южные две сотни акров наполовину заболочены, а наполовину — запущенные пастбища.

Это и есть владения Пигго.

Южный берег — куча камней, известная как мыс Пабло, а рядом с ним открывается бухточка с доком. Как раз между мысом и доком втиснулся домик, крытый добротными кедровыми досками, из которых когда-то был грубо сколочен и кухонный стол. Сейчас за столом сидят мужчина и юноша, стараясь не занозить колени о тыльную сторону столешницы. Ханна стоит рядом, наливая кофе.

— Чертовская вонь, — поморщился Фрэнк Дрейк. — Это все от вашей кошки, миссис Пигго, не в обиду вам будь сказано.

Нервный мужчина, подумала Ханна.

— Ну-ка наливайте себе сливок. Не желаете ли печенья? Я сама его испекла.

— Гадит по всем углам, — сказал молодой Нед, которому явно не помешали бы уроки хорошего тона. — Гадит, как все коты. Грязные вонючки.

— Попридержи язык, Нед, — одернул его Фрэнк. — Ты как-никак в доме миссис Пигго. Я вот что хотел сказать миссис Пигго, может, вашу кошку следует подлечить? Одно мгновение — и готово. С нашим котом Уилбургом такое проделали.

На корабле, сами понимаете, каждый уголок должен блестеть. Вот нам и пришлось.

— Отрезали ему яйца, и все дела.

— Нед!

Ханна поставила на стол кружки. Эти мужчины какая-никакая, а все же компания, и ей приятно видеть их у себя в доме. Фрэнк, это дитя земли, так и вовсе милый парень. Да и в Неде, если покопаться, можно отыскать что-то хорошее. Ну а если ему приспичило потолковать о кастрации, пусть говорит. Все-таки лучше, чем пустой дом и вообще никакого общения. Она лучисто улыбнулась.

— Сабрина — дама, Фрэнк.

— Думаю, вы ошибаетесь, миссис Пигго.

— Она живет у меня семнадцать лет.

— Все равно.

— Мой муж знал бы.

Тут Нед грубо расхохотался:

— Может, ваш муж был не очень-то горазд в этом деле? Неспроста у вас не было и…

— Нед! — Фрэнк неожиданно так взорвался, что грохнул по столу кулаком, расплескав кофе. — Заткни свою поганую пасть, или тебе придется вернуться в лодку. Господи Иисусе, простите его, миссис Пигго. Уж я жучу его, но вы знаете, какая нынче пошла молодежь. Несут невесть что.

— Да мне и так пора. — Нед одним глотком допил кофе и сунул в карман пригоршню печенья. — У меня работы по горло. Спасибо за кофе, миссис Пигго. До встречи через месяц.

Сабрина вошел в дом как раз после ухода Неда. Оставшиеся два человека уж слишком внимательно его разглядывали.

— Она действительно может оказаться котом, — проговорила Ханна. — Никогда всерьез над этим не задумывалась. Когда ее привезли, она была такой пушистой, что ни мне, ни Чарльзу не пришло в голову… поглядеть… Ну вы понимаете, о чем я говорю. Она так охотно откликалась на Сабрину, что это имя к ней и приклеилось.

— Хотите, я посмотрю?

— Ладно, если это вас так уж беспокоит.

Она растерянно смотрела, как Дрейк схватил кошку и ловко ее опрокинул. Фрэнк был необычайно основательным мужчиной. Все эти годы, проведенные в море, тщательное выскребывание днища лодки, вытягивание и очистка якоря, к которому цеплялись самые немыслимые вещи, да и весь грубый опыт моряка сделали его таким. Чарльз подобного опыта не имел. То, что сейчас делал Фрэнк, выглядело ужасно непристойно и к тому же оскорбительно по отношению к престарелой кошке.

— Кот.

— Разве теперь это имеет значение? Ведь такого рода вещи для него закончены, верно?

— У котов они никогда не кончаются, миссис Пигго.

— О, в таком случае… как только соберусь, я свезу его в Ванкувер и сделаю все, что надо.

Страх перед смертью сменился у Сабрины чем-то более ужасным. Картинки в голове Дрейка были настолько явственны, что бедняга кот задрожал всем телом и стремглав вылетел из кухни.

— Давно вы не выезжали с острова, миссис Пигго?

Фрэнк направил разговор в добропорядочное русло. Ханна почувствовала раздражение. Ей не нужно равнодушного сочувствия Дрейка. Она в полном порядке. И все у нее в порядке. Когда нужно будет, она просто все распродаст и отчалит.

— Четыре месяца.

— Немалый срок в таком месте наедине с этими вашими книжками. Одиночество творит с людьми странные штуки. Черт, — он откинулся на спинку стула, поглаживая ярко-рыжую бороду, — помню, как-то раз я высадился на берег чуть севернее со всяким барахлом для здешнего охотника. А он не показывается. Поискал я в доме. Пусто. Потащился по разбитой бревенчатой дороге, то и дело выкрикивая его имя. Через некоторое время вдруг хрюканье и треск в ближайших кустах. Как вы думаете, что там оказалось?

— Облизываясь, вывалился большой матерый медведь в охотничьей шляпе?

— Я не шучу, миссис Пигго. Вы не представляете, что одиночество может сделать с человеком. Нет, оттуда выскочил охотник. В чем мать родила и с выпученными, налитыми кровью глазами. Не знаю, заметил ли он меня. Он бежал и вопил, как шимпанзе: У-УФ! У-УФ! У-УФ! Я перепугался до чертиков. Никогда не думал, что человек может дойти до такого. Он ведь был отличным, сильным парнем. И денежек у него хватало. А разума лишился напрочь.

Это уж был явный перебор.

— Мистер Дрейк, я пока не собираюсь, как дикарка, скакать голой по кустам. Да еще в такую мерзкую погоду.

— Можно одичать и по-другому, незаметно. Для такой классной женщины, как вы, здешняя жизнь просто губительна. Вот вы, скажем, чувствуете, что вас то и дело клонит ко сну. Потом перестаете причесываться и, извините, чешетесь без конца. Вроде бы мелочи. Или, к примеру, кошачья еда. Вдруг вам покажется, что пахнет она вполне сносно. Со дня смерти вашего мужа, миссис Пигго, прошло уже два года, а вы только из упрямства все еще торчите здесь. Вы не так устроены, чтобы жить среди дикой природы.

Доверься ему. Вдруг это и есть миг откровения?

— Может быть, вы и выход подскажете?

— Продавайте все. Продавайте и, к черту, выбирайтесь отсюда.

— Я к этому еще не готова.