- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (10) »
одиночку соображения о том, кто, что, как, почему…
В одном месте решили, что загадочные буквы Б. Б. обозначают инициалы имени и фамилии пишущего эти строки.
В другой редакции определенно решено было, что Б. Б. — это Б. Лобановский.
Циркулировала версия почитать Б. Б. за Б. Т. — псевдоним Б И. Тугаринова, который в это время с мистическим видом скупал фабрикаты вр. хабаровского купца Ласькова в районе Мальцевского и цитировал на ходу Сольвея.
Однако все редакции пришли к единодушному решению, что на Безымянную батарею следует послать коллегию из специалистов не только по репортажу, но грамотных и в артиллерии.
Такая коллегия в составе М. Юинга и г.г. Клярена, Ноэля, Л. А. Сильницкого и младшего из Маркиных, — кажется, устроила пеший рейд на Безымянную батарею и выяснила…
И выяснила, что японское командование почему-то вдруг стало к Безымянной батарее неравнодушно очень. И даже весьма очень.
В газетах появилась нота, которую называли вербальной, а покойников тем временем похоронили.
Борис Бета
(Во вторник будет II-ая глава, написанная А. Несмеловым).
Но вернемся к бездельникам в остроносых американских ботинках. Один из них, конечно, Борис Бета. Другой… С другим я не знаком. А с незнакомыми разговаривать неприлично. К вечеру они угостились уже шестью порциями китайского «самовара» и поэтому им было не до дедукции — дай бог до дому по индукции добраться. Все-таки оба влеклись. Вдруг на углу Алексеевской и Светланской к ним подскочили трое. Все в черном. Все в масках. В руке у каждого по нагану. — Стой! — Трудно, но стоим, — пошатываясь, ответили бездельники. — Вы Борис? — спросил глухой голос из-под маски. — Борис, — ответил Бета. — Вы Бета? — еще глуше спросила маска. — Бета, — признался Борис. — Так, значит, — закричала маска. — Вы и есть Б. Б. Чувствуя, что приближается смерть, Б. Бета схватился за сердце. Оно, решив, что все равно помирать, почти не билось. Писатель задохнулся. «А дух возьмут служить в библиотеках», — процитировал он сам себя. Вдруг рядом раздался крик: — Стойте, стойте! Это роковое совпадение!.. Между бездельниками в американских ботинках и масками выросла стройная фигура Глеба. В руке у его был коричневый саквояж. — Скорей следуйте на Безымянную батарею, — строго сказал он маскам. — Магистр уже там. Бойтесь автомобиля № 357. А вам, — обратился Глеб к Борису Бете, — я советую переменить псевдоним. Видя, что на глазах писателя навертываются слезы, Глеб сжалится: — Ну, имя можете переменить — это все равно, — сказал он и вдруг отпрянул к стене: мимо них, светя ацетиленовыми глазами, промчался автомобиль № 357. Арсений Несмелов
ГЛАВА II 357
В восемь часов вечера того дня, когда два бездельника в остроносых американских ботинках занимались дедукцией, к дому Коврова, на 5-ой Матросской, подошел молодой человек в сером летнем пальто и черной широкополой шляпе, надвинутой на самые брови. Опасливо осмотревшись и убедившись, видимо, что он один, а завечеревшая улица ничем ему не угрожает, — молодой человек стукнул три раза в дверь. Через минуту дверь осторожно приотворилась. В щель выглянуло старушечье лицо. Затем звякнула снятая предохранительная цепочка и старуха прошептала: — Входи скорей. Молодой человек очутился в темной маленькой прихожей. В страшном изнеможении он сел, покачнувшись, на сундук. Из соседней комнаты в узкую дверную щель пробирался косой и желтый луч зажженной уже лампы. — Вот, — сказала старуха, — убили Ниночку… И всхлипнула. — Как же быть, Глеб? Молодой человек встал. — Они еще не были в ее комнате? — сдавленным шепотом спросил он. — Нет. — Пойдем. Через маленькую, нищенски обставленную столовую они прошли в дальнюю каморку. Несмотря на убожество квартиры, в этой комнате чувствовалось, что здесь жила женщина, любившая некоторый комфорт и шик. Пахло хорошими духами. На столе, перед прекрасным зеркалом в массивном серебре — стояли изящные дорогие безделушки. — Как же быть-то, Глебушка? — заплакала старуха, садясь на постель, покрытую лиловым шелковым одеялом. — Ведь если они Локутову убили — и до нас завтра доберутся? Глеб брезгливо поморщился. Видимо, его оскорбляло то, что старуха обращается к нему как равному и соучастнику. — Оставьте меня здесь одного, — сказал он. Старуха вздохнула и замялась. — Что? — спросил молодой человек и в его голосе послышалась сталь. Хищное и желтое лицо женщины вздрогнуло. Она поспешно вышла. Заперев за нею дверь на задвижку, молодой человек почти в полном отчаяньи сел в камышовое плетеное кресло. Медленным движением достал из кармана пальто черный «Веблей». Казалось, он хочет убить себя. Потом он закрыл глаза. Глубоким дыханием втянул в себя душистый, пахнувший женщиной воздух. И — точно очнулся. — Надо! — хрипло сказал он. И встал. Отбросил, почти оторвал от пола японскую циновку. Нажал на половицу. Один конец ее поднялся. Глеб вынул доску. Он шарил руками в дыре. — Вот! Он достал кожаный саквояж. Поставил его рядом. Привел в порядок пол. Потом опять сел в плетеное кресло и, держа на коленях саквояж, раскрыл его. В нем лежала препарированная формалином, коричневая уже, как кожа саквояжа, человеческая голова. Она, судя по седеющим и коротким волосам, принадлежала мужчине лет 50-ти. — Вот ты опять у меня! — сказал с тоской Глеб. — Ты, кому подчинялось… Он не договорил. Его охватывал суеверный ужас. Ему казалось, что голова поднимает коричневые веки. Глеб бросил ее в саквояж. И встал. На пороге его встретила дрожавшая старуха. — Там? — спросила она, показывая на саквояж. Глеб кивнул толовой.Но вернемся к бездельникам в остроносых американских ботинках. Один из них, конечно, Борис Бета. Другой… С другим я не знаком. А с незнакомыми разговаривать неприлично. К вечеру они угостились уже шестью порциями китайского «самовара» и поэтому им было не до дедукции — дай бог до дому по индукции добраться. Все-таки оба влеклись. Вдруг на углу Алексеевской и Светланской к ним подскочили трое. Все в черном. Все в масках. В руке у каждого по нагану. — Стой! — Трудно, но стоим, — пошатываясь, ответили бездельники. — Вы Борис? — спросил глухой голос из-под маски. — Борис, — ответил Бета. — Вы Бета? — еще глуше спросила маска. — Бета, — признался Борис. — Так, значит, — закричала маска. — Вы и есть Б. Б. Чувствуя, что приближается смерть, Б. Бета схватился за сердце. Оно, решив, что все равно помирать, почти не билось. Писатель задохнулся. «А дух возьмут служить в библиотеках», — процитировал он сам себя. Вдруг рядом раздался крик: — Стойте, стойте! Это роковое совпадение!.. Между бездельниками в американских ботинках и масками выросла стройная фигура Глеба. В руке у его был коричневый саквояж. — Скорей следуйте на Безымянную батарею, — строго сказал он маскам. — Магистр уже там. Бойтесь автомобиля № 357. А вам, — обратился Глеб к Борису Бете, — я советую переменить псевдоним. Видя, что на глазах писателя навертываются слезы, Глеб сжалится: — Ну, имя можете переменить — это все равно, — сказал он и вдруг отпрянул к стене: мимо них, светя ацетиленовыми глазами, промчался автомобиль № 357. Арсений Несмелов
ГЛАВА III О том, что еще неизвестно читателю
Досадный сумбур событий, образовавшийся в головах граждан города Владивостока в связи с несколькими печальными историями на Безымянной батарее, усиливался. Существовавшая власть двух прохвостов, захвативших бразды правления при помощи японцев, не только не содействовала раскрытию преступлений, а всячески через своих агентов способствовала тому, чтобы запутать таинственный клубок, образовавшийся вокруг имени заброшенной и запущенной батареи на берегу Амурского залива. Одновременно в городе увеличился и оригинальный род преступлений, о которых говорилось всеми почему-то втихомолку. Характер этих преступлений был поразительно однообразен. Вдруг какое-нибудь лицо, притом обязательно состоятельное, исчезало. Иногда в особенно удачные дни- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (10) »