опыт, все измерив строго,
Порой обман грозящий узнает.
Гонюсь за счастьем – вот оно! попалось!
Увы! рванулось и опять умчалось.
Я падаю, встаю, пропал и след...
Бегу опять, зову, – оно далеко.
Вперяю вдаль отчаянное око...
Но счастье скрылось, и надежды нет.
* * *
Деревня! Для изведавших крушенье
В житейском море ты надежный плот,
Убежище от бурных непогод,
Приют любви и в горе – утешенье.
И если нет ошибки в утвержденье,
Что смена мест меняет жизни ход,
Во мне пусть мир твой суетность убьет,
И я благословлю уединенье.
Здесь радует меня осенний плод,
Я наслаждаюсь шумом светлых вод,
Мне день приносит мир, а вечер – сладость.
Влюбленному внимаю соловью
И хороню тоску и скорбь мою,
Как хоронил в былое время радость.
* * *
Итак, Судьбы узнал я благодать!
Лежу в пыли, и мне уж не подняться.
Все изменилось, так чему ж меняться?
Все потерял я, что еще терять?
Расстался с лучшим – значит, с худшим ладь.
Жить прожитым я буду впредь пытаться.
Но в мире зла, где злу и не дивятся,
На что и жить, чего от жизни ждать?
Пускай же смерть приходит, торжествуя.
Надежды нет, желаний больше нет.
Так злом за зло! Хоть сердцу легче будет.
Ведь от добра уже добра не жду я,
Но средство есть от этих зол и бед,
И за него пусть мир меня не судит.
* * *
Подряд мои надежды разбивая,
Свое всевластье доказал мне рок.
О страшном дне, когда мой день поблек,
Мне только память говорит живая.
И вот гляжу на все, подозревая,
Что положил пределы счастью бог,
Чтоб мир не мнил и мне сказать не мог:
Ты ложь мою почел блаженством рая.
Но если рок убил, меня сломив,
Такую радость, что смертельной мукой
Становится о ней воспоминанье,
Я буду в горе тверд и терпелив, –
Пусть мучает судьба меня разлукой,
Но слабым не найдет меня страданье.
* * *
Весельем боя взор воспламенен,
В пыли доспех, на лбу зияет рана.
Так дух надменный дона Себастьяна
Спешит к реке, где мертвых ждет Харон.
Но кормчий хмур, и тень встречает он
Укором гневным: «Ты зачем так рано?
Не входит в мир загробного тумана,
Кто на земле лежит непогребен».
Ему герой: «Старик, заблудший в сквернах,
За грош ничьей ты не гнушался тени,
Вот мой медяк за скорлупу твою.
Пришел король – он весь в крови неверных,
А ты ему о чем – о погребенье?
Пекись о тех, кто умер не в бою!»
* * *
Ужасная судьба! Жестокий рок!
Зачем меня вы счастьем обольщали!
Мой каждый день вы розами венчали,
О, как я был от всех забот далек!
Но лишь затем узнать я счастье мог,
Чтоб горше мне казался вкус печали.
Все у меня вы сразу отобрали,
Двойное горе кинув мне в залог.
А лучше ль тем, кого ты невзлюбила,
О радость? Ты проносишься как сон.
И мы не знаем, вправду ли была ты.
Безрадостным один приют: могила!
Но беспощаден бытия закон,
И я не умер от такой утраты.
* * *
Когда, дымясь, вода воспламенится,
И станет свет подобен темноте,
И небеса исчезнут в высоте,
И выше звезд земля распространится,
Когда любовь рассудку подчинится,
И все и вся придет к одной черте,
Тогда, быть может, вашей красоте,
Остывший, перестану я молиться.
Но в мире все идет без перемен,
Каким возник, таким он остается,
Так нужно ль вам, чтобы мой жар угас?
Моя надежда, мой прекрасный плен,
Пускай душа погибнет иль спасется,
Но только взор пусть вечно видит вас.
* * *
Когда для всех ты хочешь быть мила
И каждому приятна в разговоре,
Чтоб видел каждый даже в беглом взоре,
Как много в сердце носишь ты тепла,
Ах, будь со мной бесчувственна и зла,
И радость я найду в твоем отпоре.
Уже мне будет облегченьем в горе,
Что все ж меня ты выделить могла.
Ведь если так добра ты с первым встречным,
То лишь того избранником сердечным
Ты назовешь, кто видел зло твое.
И мне едва ль шепнешь признанья слово,
Когда в груди хранишь черты другого, –
Любовь одна, нельзя делить ее.
* * *
Вы мчитесь, волны, мимо всех преград,
Пускай с трудом, но радуясь заране
Соединенью в вечном океане,
Который вас готов принять, как брат.
Но горе тем, чей путь трудней стократ,
Кто слезы льет, придя к последней грани,
Кто, затеряв мечту свою в тумане,
Ее причислил к тысячам утрат.
Вы мчитесь по извилистым дорогам
К морской груди – как бы к земному раю,
Вам тяжело, но радостен ваш бег,
А я иду, как будто проклят богом,
Я торный путь, ведущий к цели, знаю,
Но для меня закрылся он навек.
Из испанской поэзии
Рафаэль Альберти
Род. в 1902 г
Тициан
Была Диана там, Каллисто и Даная,
Был Вакх, Эрот, бог золотых проказ,
Ультрамарин вельмож, лазурь морская,
Венерин пояс, сорванный не раз,
Буколика и пластика поэмы,
И полный свет, и полный голос темы.
О молодость, чье имя – Тициан!
В чьей музыке и ритм, и жар движений,
Чьей красотой им строй высокий дан,
В чьей грации так много выражений.
Пора веселья – алый, золотой,
Вкус диспропорции в гармонии простой.
Сферический живот, в безумстве оргий –
Сосков, пьянящих пляской, острота.
Цвет, брызнувший в вакхическом восторге,
Теней, дотоле тайных, нагота.
В богатстве форм – поток любви всесветный,
Разбрызнувшийся радугой стоцветной.
На серебристых простынях – тела,
Любовным отдающиеся ласкам,
Альков, парчовый занавес и мгла, –
Доступное лишь этим мощным краскам.
Нет, в золотое кистью не облечь
Ни лучших бедер, ни подобных плеч!
Сиенна