он решил, что больше никогда не будет создавать ей такую оболочку. Куда лучше делать из нее молодую и горячую чертовку. Так хоть ее жутковатая натура не будет иметь такого контраста с внешностью. В прочем, он был не уверен, сколь долгой будет необходимость в том, чтобы продолжать регистрировать новых персонажей. Он уже "подключил" к дремлющему Миру помимо Мелитана и Норса полдюжины людей, некогда служивших магу. Да еще и вложил часть своей силы в магию, создающую высших умертвий.

            Невольно улыбнувшись, он усмехнулся, мол, конечно, кто еще создал бы заклинание, которое не просто может освободить НПС от алгоритмов, но и дать способности настоящего игрока. Солидный подарок одному некроманту, и такая слабость для самого бога. Если компания обернется провалом, то ему уже не хватит могущества, чтобы восстановиться. А бесполезным для союза с Тьмой он точно не останется. Как только он потеряет значимость для Бездны, та сожрет его с потрохами. Такой вот опасный альянс.

            – Ладно, лично я планирую посмотреть, как у них все пройдет. Готов поставить на кон три медяка в пользу того, что Ариса ему сперва не поверит, а потом пошлет.

            – Принимаю, – улыбнулась старуха, вновь гремя спицами. – Только она уже влюбилась. Или, по крайней мере, думает, что влюбилась.

            – Не говори так, будто разбираешься в этом лучше меня.

            – Ой, – женщина рассмеялась, слегка прокашлялась в конце и смахнула с глаза несуществующую слезу. – Конечно, разбираюсь. Душа человека столь же глубока, или скорее Бездонна. Само собой, что я прекрасно вижу робкие, прячущиеся в темных закоулках маленькие истины, что зовутся чувствами.

            – Тсс! Он начал рассказывать! – прервал ее Генкор, и оба уставились куда-то, за грань привычного восприятия. Внутренний взор, обращенный за пределы комнаты и замка, был теперь прикован к одной небольшой столовой, расположившейся в доме, на краю деревеньки "Тинвирь". Там в наступающем вечере завязывался очень серьезный разговор, по итогам которой решался вопрос будущего для мира и конкретной кучки людей.

Вместо Послесловия

Я жить хочу, я быть желаю,

Но мне иная роль дана.

Как волку, что покинул стаю,

Мне вторит только тишина.

Последний раз смыкаю очи,

Все потерял я, что любил.

Теперь во мраке вечной ночи

Один блуждаю меж могил.

Не слышу тех, кто был мне верен,

Не вижу тех, кто был мне мил.

Убит, забыт, разбит, потерян,

Мне снова не хватило сил.

 Но не сдержать кривой усмешки.

Мне больно, да, но так смешно.

В чужой игре мы – просто пешки,

Быть королем запрещено.

Но я прошу возможность эту,

Я умоляю дать мне шанс.

Не верю больше я запрету,

Не властен боле смертный транс.

Врага не смог я позабыть.

И пусть создать придется стаю,

Но я сумею отомстить.

Я жить хочу, я быть желаю.