из полевых цветов, который прислала ей ее подруга Мори, живущая далеко за городом вместе со своим младшим братом. Чуть сладковатый, чуть кисловатый, этот чай мигом пробуждал аппетит. Для Дзидзи Мори прислала подушку-лежанку, сплетенную из трав. Сейчас Дзидзи растянулся на ней и причмокивал розовым язычком, словно лакая что-то невидимое, парящее в воздухе.

— Дзидзи, ты чего это делаешь — у Ноно научился? Хочешь, чтоб и с тобой понянчились? — шутливо спросила Кики и, выпятив нижнюю губу, с причмокиванием втянула воздух. — Вкусно… — удивленно пробормотала она.

Дзидзи вдруг подскочил и встал на все четыре лапы:

— Я — кот! Но могу ли я стать особенным котом? — Он задрал хвост торчком, обернулся и пристально уставился на него.

— Что это на тебя вдруг нашло? Рисуешься, как актер какой-нибудь… И что значит «особенным котом»? Каждый по-своему особенный, кого ни возьми, — разве нет? Ведь каждый из нас особенно дорог кому-нибудь, — произнесла Кики.

— Кики, какая же ты легкомысленная, неужели сама не замечаешь? Я не о такой «особости» говорю. Я размышляю о том, смогу ли я понять и познать самого себя, — это тебе не хвост поймать. — Дзидзи наморщил нос и устремил куда-то вдаль озабоченный взгляд.

— Что-то ты слишком мудрено говоришь, не пойму я тебя, Дзидзи. — Кики подхватила кота на руки и легонько поцеловала в нос. — Я тебя очень люблю. Ты мой самый особенный кот, разве этого не достаточно?

— Прекрати, ты меня всего обслюнявила! — Дзидзи вырвался из рук Кики и брезгливо встряхнулся всем телом.

Кики изумленно посмотрела вниз на Дзидзи, и тут:

«Дринь! Дринь!» — зазвенел телефон.

— Ведьмина служба спешной доставки слушает! — Кики сняла трубку и бодро произнесла привычные слова.

— А-а-апчхи! Чхи! — из трубки раздалось оглушительное, похожее на взрыв чиханье. Оно было таким громким, что Кики невольно отдернула трубку от уха. — А-а-а… Пх-х… А-апчхи! Чхи! — чиханье раздалось снова.

Кики моргнула. В трубке неясно слышались высокие голоса, исполнявшие какую-то веселую песню, и даже вроде бы раздавался звук аккомпанирующего голосам фортепиано.

Кики сделала еще одну попытку представиться:

— Здравствуйте, вы дозвонились в…

— А-а-а-а… У-уважачхемая ведьма, снадобье, снадобчхе, скорее, скочхее!

— Да, да, поняла! Куда? — Кики казалось, что она сама вот-вот расчихается.

— На радиостан… чхи! Станчхию!

— Ясно, поняла, на радиостанцию, — громко и четко повторила Кики и положила трубку.

Она взяла бутыль со снадобьем, сняла крышку и ненадолго застыла в раздумье, глядя в никуда; потом крепко стиснула пальцы на горлышке бутыли и высыпала зелье в бумажный сверток. И тут глаза ее округлились.

— Ого! Неужели и впрямь так много понадобится? Не перебор? Я-то думала, что у меня снадобья в излишке запасено… а теперь его осталось совсем чуток. Что-то мне не по себе… Но может, это и есть ведьминская природа, которая точно знает, сколько именно нужно? Ладно, доверюсь ей, — пробормотала Кики себе под нос, кладя в наплечную сумку пакетик со снадобьем и деревянную ложку. — Дзидзи, ты как?

— Лечу, конечно. Быть с тобой — это же моя работа.

— В последнее время ты об этом так говоришь, будто жалуешься. — Кики сняла со стены помело и открыла дверь.

У входа на радиостанцию стоял мужчина с болтающимися на шее наушниками; увидев Кики, он призывно замахал ей руками.

— С-сючхи! Дачхи! — Кое-как выговорив это, он резко развернулся на месте и убежал в здание.

Кики поспешила за ним. Они взбежали вверх по лестнице, промчались по коридору, мужчина открыл толстую дверь — и оттуда вырвалась сбивающая с ног волна оглушительного чиханья. Около двух десятков человек, мужчин и женщин, отчаянно чихали, прикрывая руками рты и сотрясаясь всем телом.

— Ох, вы что же, все хором тут… чихаете?.. — изумленно вскричала Кики.

— Вес… Весенние сквознячхи!

— Мы все прос… чхили!..

Мужчина, встретивший Кики у двери, пояснил, прикрывая рот платком:

— П-похоже, мы все подхвачхили простуду, когда выступали на радиостучхии по ту сторону гор. Очень чхильно простыли! А нам вот-вот выступчхать… Хуже не придумаешь! Нам сказали, у тебя есть снадобье, которое очхень помогает при простуде! В самом деле помогает?

— Да, помогает, — твердо кивнула Кики.

— А от него в сон не клонит?..

— Нет.

— Тогда поскорее вылечхи нас! А взамен мы тебе прямо сейчхас подарим радио, маленькое, даже в карман влезает! — Мужчина протянул Кики небольшой сверток.

— Вы просите поскорее, но это так быстро не делается… Это снадобье положено пить три раза в день, после еды, вместо чая, — озадаченно ответила Кики.

— Ка-ак?! — разочарованно простонали все в один голос.

— А иначхе никак?..

— Так положено… Но… Раз уж вы все так дружны, что даже простыли все разом… Давайте-ка попробуем и лекарство выпить все разом — все три порции! — Кики вдруг загорелась решимостью сделать так, как ей только что пришло в голову, пусть даже ради этого придется нарушить правила.

— Прошу, помоги! Передача начхнется чхерез полчхаса!

— О-хо-хо, нужно торопиться! — Кики расставила стаканчики на стоявшем в углу комнаты столе и, внимательно вглядываясь в лица певцов, принялась поочередно отмерять деревянной ложкой по три порции снадобья каждому. Потом она залила снадобье кипятком и выдала каждому отдельный стаканчик. Все принялись пить лекарство, время от времени дуя на него, чтобы остудить. Студия окуталась пряным ароматом целебных трав.

— Ой, а у меня нос прочхистился!

— А ведь, похоже, помогает снадобье!

— И в самом деле! Как замечхательно!

Все принялись оживленно переговариваться, но у Кики на душе было неспокойно. Ведь она пренебрегла наказом Кокири и дала им выпить все три порции враз… А вдруг снадобье подействует слишком сильно? Или вовсе не подействует?..

— Итак, начхнем репетицию! — провозгласил все тот же мужчина, выйдя вперед. В его речи по-прежнему проскальзывали вселяющие тревогу почихивающие нотки.

Все встали и построились, заиграло фортепиано, и мужчина взмахнул руками. Все дружно раскрыли рты… и вот что получилось:

— А-а, апчхи-чхи!

Певцы дружно побледнели и начали беспокойно переглядываться.

— Но… Но голоса-то в лад звучат! Даже удивительно! — вдруг воскликнула одна из певиц.

— Хм, и то верно — именно так. На редкость стройное звучание, — подтвердил дирижер, широко раскрыв глаза от удивления. — Ну-ка давайте попробуем еще раз.

Фортепиано вступило снова. Дирижер взмахнул руками, все открыли рты, и…

— А-а-а, апчхи! И-и-и, ичхи!

Высокие и низкие голоса безукоризненно вторили друг