— Ничего не помните?

— Что я должен помнить?

— Вас Гефест приковал, по приказу Зевса. А мне приказали, вот… — существо взглянуло на тень от скалы, — О, уже десять вечера!

Орел неожиданно подскочил, расправил крылья, заложил вираж над ущельем, подлетел ко мне… и клюнул в правый бок.

— Эй, больно же!!

— Вы думаете, мне самому это нравится?

— Зачем же? У меня там и без вас болит!

— А что делать, у меня приказ…

Орел снова клюнул меня в то же место, вырвал кусок кожи, брезгливо выплюнул его, с отвращением взглянул на струйку красной жидкости.

— Зачем же вы истязаете меня, если не голодны?

— Это, увы, не обсуждается. А вообще я предпочитаю на ужин седло агнца, ваш ливер меня не интересует.

— Тяжело вам…

— Я проклинаю тот день, когда свил гнездо на Олимпе. Место божественное, воздух чистый, но близость к Зевсу имеет свои недостатки. Не отвлекайте меня, пожалуйста, можно я быстренько доклюю, и спокойно поговорим.

Орел стал методично разрывать мне бок, периодически сплевывая. Пока он проклевывал кожу и мышцы, я, кажется, привык к боли, но прикосновение его клюва к печени отключило сознание.

Резкие порывы ветра привели меня в чувство. Орел сидел на уступе и обмахивал меня левым крылом, перекрывающим закат.

— Вам лучше? — надо же, ему хватает совести спрашивать.

— Да, спасибо, ваша… эээ… миссия закончена?

— На сегодня да. К сожалению, только на сегодня.

— Я могу поинтересоваться, что все-таки происходит?

— А вы, Прометей, ничего не помните?

— Прометей?

— Даже имени… — Орел загрустил.

— Меня зовут Прометей?

— Это значит Предвидящий, — покачал головой орел, — Вот люди! Когда они научатся давать имена?

— Люди дали мне имя. А кто они?

— Люди?

— Люди.

— Давайте я вам все коротко изложу, а то мне на Олимп пора, отчитываться.

Орел уселся поудобнее:

— Давным-давно вы подарили людям… Нет, что-то не с того я начал. Однажды вы спустились с Олимпа… ерунда какая-то получается… короче, вы вылепили из глины людей, чтобы нагадить Зевсу. Вам этого показалось мало, и вы подарили людям огонь. За это Зевс приказал Гефесту приковать вас здесь на Кавказе, а мне — каждый день переть сюда с Олимпа, клевать вашу печень. Представляете расстояние?

— Нет.

— Вам-то что, к утру печень зарастет. А я на рассвете вылетаю, к десяти вечера весь в мыле добираюсь сюда, домой возвращаюсь только к утру, а утром мне снова вылетать к вам. Меня жена уже в гнездо не пускает, у детей клювы какие-то подозрительные, явно не мои.

— Так кто такие люди?

— Вон, внизу копошатся. Совокупляются, жертвы приносят, воруют, истребляют друг друга. Зачем вы для них огонь крали?

— А я крал?

— Эсхил говорит, что вы не просто огонь сперли, огонь — это так, символ. Он утверждает, что вы им под видом огня божественные знание и мудрость контрабандой протащили.

— Эсхил — он тоже на Олимпе живет?

— Что вы! Он один из этих, — поморщившись, орел сплюнул вниз. — Ладно, мне пора. До завтра.

Орел бросился вниз, расправил крылья и быстро растворился на фоне заката.

Я подвел итоги. Меня зовут Прометей. Я вылепил людей из глины. Украл для них огонь, одарил знанием. Тем самым нагадил Зевсу, который главный на Олимпе. Меня за это приковали, и орел будет каждый день клевать печень. Жизнь удалась!

* * *

— Добрый вечер, Орел!

— Вы думаете, Прометей?

— Я тут в боку поковырял, чтобы вам не переутомляться, а вы лучше расскажете побольше.

Орел осмотрел кровоточащий бок.

— Качественная работа, Прометей. Я пару раз клюну для протокола.

Больно-то как!.. И это у них называется «протокол».

— Так вот, — орел вытер клюв о крыло, — сегодня утром я общался с несколькими жителями Олимпа, — на священной горе есть много несогласных с политикой Зевса.

— Зевс, это тот, которому я нагадил, а он меня за это приковал?

— Он самый. Я намекнул в узких олимпийских кругах, что имеется мученик, который мог бы возглавить освободительное движение.

— Мученик?

— Я имел в виду вас, Прометей. Многие боги согласны, а люди точно поддержат.

— Я вас не понимаю.

— Что тут непонятного? Вам не нравится ежедневное клевание печени, а мне отвратительно каждый день ее клевать, мотыляясь с Олимпа на Кавказ и обратно. У Гермеса серьезные претензии по налогам. Фемиду — вашу мать — не устраивает «олимпийское правосудие», Геру — кстати, по одной из версий, тоже вашу мать — замучили венерические заболевания, а Венере надоел ее статус при Зевсе. И это только начало списка правозащитников. Олимпийские правозащитники — серьезная сила! Решайтесь, Прометей.

— Секундочку, так моя мать — Фемида или Гера? Насколько я знаю из наблюдений за людьми внизу, можно сомневаться в отцовстве, но не в материнстве.

— О чем вы говорите, Прометей! Сейчас ни в чем нельзя быть уверенным. Люди каждый день придумывают новые мифы, а на Олимпе из-за этого бардак, — птица явно занервничала и теряла остатки терпения.

— Не совсем понимаю вас, кто же главный — боги или люди?

— Естественно, боги! Хватит трепаться!

— Тогда объясните, почему людские мифы влияют на жизнь Олимпа?

Вместо ответа орел взмыл с уступа, стремительно подлетел ко мне и вырвал огромный кусок плоти из правого бока. Теряя сознание, я услышал только:

— Сволочь!

* * *

Следующие несколько веков орел клевал меня молча, с ожесточением. Я пытался с ним заговорить, но в ответ получал лишь более жестокие удары в бок, так что желание общаться быстро прошло.

Как-то вечером, во время одной из орлиных процедур, ко мне подошел молодой человек атлетического телосложения:

— Добрый вечер. Вы не подскажете, как пройти к Гесперидам?

— Здравствуйте. За этим утесом направо, потом вниз, а там спросите дорогу.

Молодой человек посмотрел на орла, чавкающего моей печенью:

— Вам птичка не мешает? — вежливо спросил он.

— Как вам сказать, приятного мало, — на самом деле я уже терял сознание.

Молодой человек, не переставая вежливо улыбаться, снял с плеча лук, вытащил из-за спины стрелу, натянул тетиву и выстелил орлу в шею. Орел икнул и рухнул в ущелье.

— Так лучше? — спросил молодой человек.

— Спасибо.

— Геракл, меня зовут Геракл.

— Прометей. Извините, не могу протянуть вам руку.

— Это мы сейчас решим, — Геракл непринужденными движениями освободил меня от оков. Мы пожали друг другу руки.

— Кто вас так, Прометей?

— Говорят, что Зевс. Я сам ничего не помню.

— А-а-а. Я слышал этот миф. Круто папаша с вами.

— Папаша? А у вас проблем не будет, Геракл?

— Не думаю… Но вы, на всякий случай, посидите