лет.)

Окончательно сдать власть Брежнев решит лишь в последние дни своей жизни. На 15 ноября 1982 года уже был запланирован внеочередной Пленум ЦК КПСС, на котором он должен был сложить с себя полномочия и занять специально создаваемый пост председателя партии (!). Но 10 ноября — генсека не стало.

Это еще одна — историческая тайна, к которой я рискнул прикоснуться, — загадка смерти советского вождя.

Его кончина произошла на фоне череды странных, почти детективных событий, да и в самих обстоятельствах смерти — есть немало вопросов, до сих пор остающихся без ответов. Хотя бы потому, что случилась она, словно по заказу, еще 5 дней — и история двинулась совсем по другому пути, а у штурвала встал бы отнюдь не Юрий Андропов.

Владимира Путина традиционно принято сравнивать с этим советским правителем, хотя аналогия кажется мне сильно натянутой. Единственное, что объединяет их, — лубянское прошлое. История отмерила Андропову слишком малый срок — 15 месяцев, причем треть их он провел в больничной палате. Новый старый генсек просто не успел реализовать свои планы; если он и замышлял какие-то реформы, о сути их можно только догадываться.

Путин — дело другое. Его планы — напротив были претворены в жизнь. За 8 лет правления он сумел кардинально изменить облик страны. Россия Путина — разительно отличается от России Ельцина; тогда как андроповский Союз — неотличим от Союза брежневского. (Ну, разве что за исключением облав в кинотеатрах и укрепления трудовой дисциплины.)

Это как раз тот яркий пример, когда личность определяет ход истории; при сильном Путине — и страна стала сильной; как и при раннем Брежневе. А при Брежневе-позднем — она покатилась под откос.

Трагедия распада личности обернулась трагедией многомиллионной страны.

Особенно ярко деградация брежневского сознания видна из его дневников, которые посчастливилось мне прочитать в спецхране президентского архива.

(Никогда раньше бумаги эти не видели свет; лишь Дмитрий Волкогонов приводил небольшие выдержки из них в свой книге.)

В принципе их трудно назвать дневниками; точнее — это ежедневные записи, которые Брежнев вел с конца войны до последних дней жизни.

Сначала — почти каллиграфическим, а потом уже — старческим, дряблым почерком он записывает свои впечатления, фиксирует события, встречи; отмечает для памяти первостепенные дела.

В приложении к книге вы ознакомитесь с этим уникальным документом подробнее. Там же, в приложении, публикуются наиболее интересные бумаги, найденные мной в закрытых ранее архивах. Бьюсь об заклад, такого Брежнева — вы еще не знали...

Цепкая острая память. Быстрая реакция. Исполнительность. Умение слышать других. Высокая работоспособность; эти и многие другие качества вывели его на первый план задолго до вознесения на престол.

Уйди Брежнев вовремя, сегодня вспоминали бы о нем с нескрываемым почтением, а Набережные Челны — может, и по сей день носили бы его имя.

О городе Путинграде — задумываться пока рано, хотя первые два президентских срока стали уже достоянием истории, а значит, пришла пора окинуть их ретроспективным взглядом, сопоставив с другими историческими периодами. Не только с брежневским, но и, к примеру, с ельцинским.

Это тем более важно, ибо учиться надо не на своих ошибках (как у нас принято), а на чужих...

...На год, когда я пишу эти строки, приходятся сразу две полярных даты: 10 лет — явлению Путина, 25 — Горбачева.

То, что один бездумно разрушил, другой — вынужден был потом восстанавливать.

А ведь появись Путин не в 2000-м, а пятнадцатью годами раньше, страну еще можно было спасти. Брежневский проект «Союз», попади он в хорошие руки, вполне мог подняться на новую высоту, повторив успех «пекинской весны»; жили бы мы тогда совершенно в другом измерении. (Это опять-таки к вопросу о роли личности!)

Неправда, будто любая империя заранее приговорена к развалу; что-то Америка не сильно смахивает на «Титаник».

Советский Союз вовсе не был обречен на погибель, как пытаются уверить нас идеологи либерализма. Даже в страшный 1990-й год ситуация в стране была как минимум не хуже, чем в тучном 2007-м.

А значит, не столько Брежнев виновен в развале империи, сколько его наследники: Андропов, Черненко, Горбачев, Ельцин. Поэтому — книга отчасти и о них тоже.

И, конечно, обо всех нас, потому что, те, кто будут ее читать — так или иначе вышли из брежневского времени; времени, которое мы привыкли считать потерянным и которое заслужило наконец честной и объективной оценки.

Ноябрь 2010 года

«Привычка — Душа держав».

А. С. Пушкин. «Борис Годунов»

Вместо введения
УЗНАЙ ЕГО ПО ДЕЛАМ ЕГО

История не терпит сослагательного наклонения — формула хоть и затертая, но совершенно, увы, необратимая: никуда от этой суровой чеканности не деться.

Но как хочется иногда пусть на мгновение представить, что стало бы со страной, а значит, всеми нами, не поддайся, допустим, Николай II славянофильскому порыву и не ввергни Россию в пучину мировой войны. Или поймай-таки Временное правительство Ленина в августе 1917-го. Или, что для нас гораздо ближе, окажись весной 1985-го у руля не Горбачев, а кто-то другой.

Так уж повелось, что фактор личности играет в судьбе России ключевую роль. Одно неверное движение — и вся дальнейшая история движется совсем по другому пути; почти как в случае с насморком, из-за которого Наполеон проиграл Ватерлоо, а значит, и Францию...

Можно ли было сохранить Советский Союз? Я, например, убежден, в ответе однозначном: можно.

Другой вопрос, что к концу XX века страна всё равно должна была подвергнуться серьезной модернизации — перестройке. Только не горбачевскому безумию, когда сначала ринулись крушить пусть и обветшалое, но еще вполне пригодное для жилья здание, а только потом, на развалинах, зачесали в головах, что делать дальше, а нормальной, системной реформе экономики, внутренней и внешней политики. То, что сделали те же, допустим, китайцы.

А ведь стартовые позиции поначалу были у нас не в пример лучше. К концу 1970-х годов, когда советская империя по праву считалась сверхдержавой, в Поднебесной доедали как раз последних воробьев.

Начавшаяся с приходом Дэн Сяопина «пекинская весна» позволила сделать Китаю гигантский рывок вперед, приведя в итоге к нынешнему его процветанию.

Это была не горбачевская пустопорожняя говорильня, а масштабная, хорошо продуманная многоэтапная экономическая — вот именно — перестройка. Не ломая политических устоев, Дэн Сяопин сумел полностью модернизировать национальную промышленность и экономику, открыл страну для Запада, впустил иностранные инвестиции.

И всё это — без привычных российских потрясений,