— Я должен полагаться на инстинкт. У меня не возникло ощущения, что он собирается убить меня…
— Значит, твои инстинкты протухли. Послушай, у меня нет ни малейшего желания терять друга. Я хочу иметь возможность время от времени навещать тебя и обмениваться поздравительными открытками на Рождество — это куда приятнее, чем носить цветы на твою могилу.
— Только потому…
— Помолчи и подумай немного. И вообще, нам пора идти.
Я пожал плечами и вздохнул. Когда у него такое настроение, спорить с ним бесполезно. Он всегда чует приближение несчастья. Убедившись в том, что все мои маленькие ловушки приведены в действие, я тщательно запер «Флешь». Висящее низко над горизонтом желто-оранжевое солнце освещало многомиллионные морские игрушки, расположившиеся в бухте. Когда мы шли вдоль берега, я увидел шестьдесят с лишним футов громадного новенького «Бертрама», который изящно разбрызгивая воду, соскользнул со стапеля. Шесть тысяч долларов фут. Достаточно одного взгляда на это чудесное творение рук человеческих, чтобы перед мысленным взором возник длинный ряд нулей.
Я остановился и, облокотившись на парапет, посмотрел вниз, на радужную от разлитого бензина воду.
— А теперь что случилось? — поинтересовался Мейер.
— Знаешь, ведь Гарри был прав.
— Когда попытался убить тебя?
— Очень остроумно. Он был прав насчёт того, что Мэри связалась бы со мной — я это чувствую. В прошлый раз, когда её мир рухнул, я помог ей разобраться в себе и собрать осколки.
— А может, она просто решила, что с неё довольно, и убралась куда-нибудь подальше.
— Мэри очень упрямая особа. Гарри, конечно, не подарок, и вообще она слишком быстро вышла за него. Однако она должна была бы сражаться за то, чтобы их брак не развалился. Она не из тех, кто сдаётся, и, уж конечно, не станет убегать.
— Если только он не совершил чего-нибудь такого, что она не в силах перенести. Может быть, у неё просто сработал рвотный рефлекс. Разве в этом случае она не могла бы сбежать?
— Да, пожалуй. Может быть, теперь она стала ещё сильнее, чем раньше. Гарри рассказал мне, что связался с какой-то канадкой, но он утверждал, что это произошло впервые.
Насколько я знаю Мэри, у неё это не могло вызвать особого восторга. Но уверен, она прекрасно понимает, что это ещё не конец света и совсем не означает, что их браку пришел конец. Кроме всего прочего, он заявил, что ему необходимо разыскать её до конца апреля, иначе у него могут возникнуть серьезные деловые проблемы.
— Да?
— Она что-то там должна подписать, чтобы Гарри сохранил свои интересы в «Морских воротах», или как это там называется.
— Это большой жилой массив, который запланировано построить в округе Мартин. Это синдикат, человеку вроде Бролла в одиночку не поднять такое дело.
— Откуда ты всё это знаешь?
— Месяц назад в «Уолл-стрит джорнэл» была опубликована большая статья. Местные газеты помещали материалы, посвященные этому строительству, в течение целого года. Кроме того, мне кажется, «Ньюс уик»…
— Подожди. Может ли человек вроде Бролла успешно справиться с такой задачей?
— Все зависит от того, насколько удачно для него сложатся обстоятельства. Ну, например, как они распределят владение собственностью.
— Можешь ли ты раскопать, как идут дела Бролла и зачем ему нужна Мэри для подписания документов?
— Наверное, смогу. А зачем тебе это нужно?
— Гарри очень нервничает, да и выглядит паршиво. Деньги играют в его жизни очень большую роль. И если он потеряет серьезную сумму из-за того, что Мэри убежала от него, спряталась где-то и не подпишет нужную ему бумагу… Знаешь, это совсем не похоже на Мэри, очень уж это глупая и бездарная месть. А Мэри совсем неглупа. Останется она с ним или бросит его, гораздо лучше, чтобы у него были деньги. Её нет уже целых два месяца. Если Гарри был так уверен, что она убежала ко мне, почему он два месяца выжидал? Через две недели срок истекает. И вот он приходит сюда с трясущимися руками, плохо выбритый и в пропотевшей рубашке.
Дело плохо не с браком, а с деньгами. И вот тут-то у меня и возникают вопросы.
— Я постараюсь разобраться, — сказал Мейер, и мы двинулись дальше.
Прогулочные яхты стояли на приколе — они слишком большие, чтобы на них можно было подойти к причалу, поэтому их оставляли на открытой воде возле топливных помп, где два из каждых трех проплывающих мимо катеров своей кильватерной струей заставляли их ударяться о цементные сваи. «Джиллиан III», моторная яхта-тримаран, приписанная к Сент-Киттсу, принадлежала Джиллиан, вдове сэра Генри Брент-Арчера. Длина яхты составляла семьдесят футов, а ширина приближалась к пятидесяти. Даже при высокой волне она держалась на воде устойчиво, словно солидный кирпичный собор средних размеров. На палубе имелся самый минимум построек, что только подчеркивало обширное пространство обшитой тиком палубы, на которой вполне поместился бы теннисный корт. Как только яхта входила в бухту, большая часть палубы немедленно закрывалась большим цветастым парусиновым тентом. Посреди палубы Джилли устроила бар, задрапировав его белым Дамаском. Стереосистема, которую я помог Джилли купить, когда она в прошлый раз была в Лаудердейле, проигрывала пластинку с фортепьянной музыкой. Элегантно одетые гости разбились на группки и оживленно болтали, неспешно потягивая хорошую выпивку из дорогих бокалов. Джилли заметила, что мы поднимаемся по легкому трапу, и, сияя, направилась нам навстречу.
Леди неопределенного возраста, которая прикладывала немало усилий, чтобы не удалось раскрыть её тайну. Если бы она погибла в дорожно-транспортном происшествии, не очень внимательный следователь, скорее всего, написал бы в сопроводительной бумаге: «Приблизительный возраст жертвы — плюс-минус двадцать семь лет». Высокая, стройная брюнетка, элегантная и ухоженная, с великолепными зубами, — взглянув на неё, любой подумал бы, что она занята в шоу-бизнесе. Однако у неё был такой загар и такое прекрасное здоровье, какими редко обладают люди из шоу-бизнеса, — оставалось только предположить, что
