====== Часть 1 ======

Вместо пролога

«На скорости сто двадцать пять мир меняется. Он теряет форму. Размываясь, выжженная земля, высохшая трава, кривые деревца, холмы у горизонта, окрашенные ржавым отсветом заходящего солнца, — всё преображается в смазанные цветовые полосы. На повышенной передаче мир трансформируется. Он теряет звук. Нет, не так. Окружающее пространство утрачивает привычный фоновый шум: сердитый гудок автомобиля, детский смех у ларька с мороженым, шарканье подошв по сухому асфальту, блямканье смартфонов в карманах, сумочках… То, к чему привык, перестает существовать. Остаются лишь обжигающий ветер, рокот мотора и стук сердца того, кто дорог. Этот стук не в силах заглушить ничто. И какая на фиг разница — куда ведет пустое шоссе и что там, за линией, разделяющей небо и землю».

Из сожженной записной книжки

Первый отрезок пути. Враг у ворот

— Нам нужен Капрал, — Ханджи потянулась к полупустой пачке Лаки: «Черт побери, дымлю хуже дедушкина паровоза. К сорокету наживу эмболию… Впрочем, сейчас надо думать не за фьючерсные болячки, а за допилить до Рождества». Подкурив шестую за вечер сигарету, она продолжила: — Майки, пойми своей бычьей головушкой: нам нужен Капрал и его банда.

— Банда? — хмыкнув, президент с досадой взглянул на дно опустевшего стакана. Заседание мотоклуба закончилось полчаса назад. Ничем. Окончательное решение так и не сумели принять. Офицеры* разъехались. Кто-то — спать. Кто-то — бухать. А Шадис — по бабам. «И какая дура согласится дать лысому?..» — безнадежно побултыхавшись в перемешанных усталостью мозгах, мысль рухнула булыжником на дно подсознания. — Ривай — сила. Не спорю. Но остальные… Магнолия лихо управляется на колдоёбинах, разве что. Чёрч, вроде, неплохо стреляет… Но куда ему в серьезную заварушку? Про Хромого вообще промолчу, — зевнув во весь рот, он сонно посмотрел на своего сержанта и боевую подругу.

— За Магнолией в горах не угонится даже Боззи. Чёрч предан Капралу и стреляет получше некоторых, — Ханджи разворотила переполненную пепельницу, в безнадежных попытках затушить окурок. Да пошло все к ежикам под кусты! Загасив треклятый чинарик смачным плевком, она вскочила — только стул с глухим стуком опрокинулся на дощатый пол. — Послушай, хромой Йен попадает белке в глаз…

— Мухе в нос… — Майкл снова зевнул во весь рот, словно пытаясь проглотить покачивающуюся перед ним лампу.

— Комару по яйцам, — парировала неугомонная. — Если тебе надо с этой мыслёй переспать — топай в койку. Но завтра мы объявим…

— Хорошо. — Широкая лапища грохнула по столу. Пепельница подпрыгнула, рассыпая по грязно-коричневому перекрученные бычки. Мутное облачко попыталось взметнуться к белому абажуру, но быстро осело сероватой пылью на груде обглоданных свиных ребрышек. — Согласен. Не подскажешь — в каком из пятидесяти штатов ловить Капрала? Или руны сначала спросишь?

— Думаю, Аляску и Висконсин можно исключить. А руны мне подсказали, что он в Джордан Вейли Орегон… Э? Ты чего?

Разлепив болотные глаза, президент подозрительно принюхивался к атмосфере штаба, насыщенной парами Джека Дэниэльса, термоядерной вонью машинного масла и пота с мексиканскими специями:

— Чем это здесь пахнет?

— Твоими носками?

— Хан, я не шучу, — он настороженно уставился на дверь в подвал. — Оттуда тянет.

— Мля!

Вскочив, Ханджи загромыхала 13-дюймовками вниз по кривоватой подвыпившей лестнице. За ней потопал окончательно воскресший от дремы муж. Лампа под потолком мигнула, вспыхнула, снова погасла и, наконец, собравшись с люменами, залила подобием дневного света мгновенно полыхнувший медью самогонный аппарат.

— Когда успела завести свою шарманку? Мы тут всего неделю, — Майкл опять принюхался. — Из чего ты его гонишь, женщина?

— Из просроченного ежевичного джема, — поправив средним пальцем съехавшие очки, Ханджи щелкнула пожелтевшим от никотина ногтем по термометру и критически посмотрела на скопившуюся в сухопарнике муть. — Затарилась по дешевке у мамаши-Кирштейн, — махнув в сторону стоящих вдоль выбеленной стены пятидесятигаллонных пластиковых бочек с брагой. — Погоди пять сек. Штуцер отошел — оттого и прет сивухой. Щас подкручу, — доставая гаечный ключ из замызганного ящика с инструментами. — Чудненько! — она вернула ящик на стеллаж в углу и теперь, уперев руки в бока, вовсю наслаждалась зрелищем эффективной работы аппаратуры.

— Ебанутая, — подойдя со спины, Майки с опаской приобнял жену за плечи. — Где Ривай — ты знаешь. А как заманить его на нашу сторону уже придумала?

— П-ф-ф, за дуру держишь? — оторвавшись от завораживающего падения прозрачных капель в стеклянную бутыль, она потрепала мужа по руке. — Предложим ему Йегера на завтрак, перекус и обед с ужином.

— Шадис не согласится. Лошадиная морда тоже встанет на дыбы, — он пытался возражать, понимая — не выгорит.

— Шадис подчинится. Не тебе, так мне. А с Жаном Эрен разосрался еще в Мэдисоне. Не знал? — обернувшись, Ханджи торжествующе блеснула очками в растерянную физиономию. — Давай-ка в люлечку, зая. Ты мне пару палок задолжал.

По дороге в спальню оба чуть не упали: у Майки развязался шнурок, но губы Ханджи были слишком сладкими. Несмотря на привкус табаско и табачный перегар. Когда не знакомая с маникюром рука нырнула в джинсы, его шатнуло так, что едва не перебросило через перила. Чуть позже в туманной темноте, подсвеченной нарастающей луной, президент мото-клуба «Титаны войны» дважды убедился в удачном выборе на должность сержанта.

Комнату затопило розовым золотом. Осторожно выбравшись из-под тяжелой руки, Ханджи набросила на голое тело косуху мужа, разворошив излишне разнообразное содержимое тумбочки, откопала под рассыпающимися блокнотами чистые труселя. Приоткрыла дальнее от кровати окно — пусть проветрится. Опустила жалюзи — пусть ненаглядный бычара выспится. А сержанту некогда прохлаждаться в разноцветных глюках Морфея. Шлепая босыми ступнями по вытертым ступеням в «зал заседаний», она мысленно прикидывала текст эсмски. Промахнуться нельзя. Иначе, Эрену крышка. Зик возьмет пацана любой ценой. Сука. Скривившись на бардак в комнате, она спустилась в подвал. Ни чистый как слеза девственницы самогон (его накапало за ночь целый галлон), ни творческое помешивание деревянным карнизом успешно булькающего