Константин Филимонов Несколько жизней Алекса Гормана. Повесть-фантасмагория

Посвящаю другу – Евгению Маргулису…

Детективная фантасмагория о «маленьких людях» и Большой политике

ГЛАВА I

Счастье – это короткая дорога между двумя несчастьями…

USA, Чикаго (штат Иллинойс), ноябрь 1963-го года.

На улице шёл мерзкий дождь со снегом, а в кафе было тепло и почему-то немноголюдно.

Обычно в это раннее время за столиками уже кучкуются одни и те же старики – пьют кофе, жуют сэндвичи, омлеты с ветчиной и обсуждают новости утренних газет.

Что они обсуждают-то? Зачем?..

Алексу это занятие всегда казалось странным – как можно интересоваться мировыми проблемами, если твоя собственная жизнь уже на закате?!

Нет, мир устроен неправильно, несправедливо!

Надо не старикам, а молодым платить пенсию – лет этак до сорока, чтобы они узнали вкус жизни, чтобы смогли насладиться всеми дарами цивилизации. А потом уже – пусть работают на благо государства и своих пустоголовых отпрысков, которые, в свою очередь, будут бездельничать до определённого времени.

И при таком раскладе ни у одного папаши не возникнет глупое желание заявить своему взрослеющему сыну:

– Вот я в твои годы…

Впрочем, своего отца Алекс Горман не знал. Слышал о нём что-то от матери, но это было ещё в детстве.

Запомнилось только, что мать очень не любила отвечать на вопрос пытливого Алекса:

– Кто мой отец?

– Гордый напыщенный индюк – вот кто он! – так обычно отвечала мама, и разговор на этом заканчивался.

…Поскольку в первые годы жизни Алекс мыслил яркими образами и видел индюков только на Рождество – уважение к личности отца опускалось ниже плинтуса.

Птица была вкусная, но её обезглавленная жирная тушка всем своим запечённым видом указывала на бренность бытия.

А в пятилетнем возрасте Алекс увидел на ферме живого индюка и вот тогда он испытал настоящий шок!

Это было нечто отвратительное! Индюк громко хрипло горланил, и вместо клюва у него свисала и болталась в разные стороны какая-то несуразная противнейшая сопля…

Весь тот день мальчик мучился вопросами: «Неужели у меня такой отец? Как мама жила вот с этим? У всех – нормальные папы, а мой…»

Сколько лет минуло с тех пор?..

* * *

Когда Алекс Горман вошёл в кафе, то первым делом мельком оглядел посетителей.

Их было двое: какой-то худой суетливый курьер, с бейджиком на лацкане мятого пиджака, нервно-торопливо и жадно доедал свой сэндвич, да ещё незнакомый статный старик в дорогом чёрном костюме и широкополой шляпе сидел в дальнем тёмном углу с таким королевским достоинством, будто с него в это время лепили статую.

За стойкой бара, с тщательностью музейного реставратора, протирал посуду хозяин кафе – тучный, лысый и короткий, как февраль, итальянский еврей Марк Рубинштейн, страдающий астматической отдышкой и старческой ворчливостью.

Алекс прошёл через зал и уселся на высокий барный стул прямо напротив хозяина.

– Привет, Марк! – попытался улыбнуться Алекс.

– Привет, – не очень дружелюбно буркнул хозяин, не отрываясь от своего занятия, и тут же сипло добавил, – В долг даже не проси…

– Марк, на следующей неделе я тебе всё отдам! Ты же знаешь, наверное, что меня приглашают менеджером в Клуб?

В ответ хозяин скептически усмехнулся:

– Тебя – менеджером? – и тут же, кивнув на телевизор над барной стойкой, Марк закатил свои хитрые глаза, будто припоминая, – Да, да, я что-то такое слышал сегодня в утренних новостях: «Папа римский принял ислам! Хрущёв продал Сибирь инопланетянам! Фидель Кастро – это родная сестра Эдгара Гувера!.. Алекс Горман стал менеджером клуба “Chicago Blackhawks”!..»

И безжалостный Рубинштейн (убей его гром!) потряс в воздухе большой толстой тетрадью в чёрном кожаном переплёте, куда он аккуратно записывал всю бухгалтерию и долги своих постоянных посетителей:

– Тебе показать – сколько ты мне уже должен?..

Алекс обречённо опустил голову.

– Могу налить воды с лимоном… – снисходительно предложил Марк.

Алекс взял прохладный стакан с водою и торопливо, практически залпом, проглотил жидкость.

На мгновение стало легче, но печень требовала виски со льдом или хотя бы кружку пенящегося свежего пива.

– Ну и что мы прячемся? – услышал он за спиною голос Эльзы.

Резкость этой фразы не предвещала ничего хорошего. Горман натянул на лицо вымученную улыбку и обернулся:

– Эльза! Девочка моя!..

Но Эльза не купилась на этот предсказуемо-игривый маневр – слишком хорошо она знала своего парня.

Девушка заорала на всё кафе:

– Алекс, ты редкое животное! Но тебя не занесут в Красную Книгу! Потому что таких, как ты, надо уничтожать… Где мои деньги?

– Прости, Эльза! Я всё отдам!.. На следующей неделе!..

Но Эльза продолжала орать, размахивая руками, словно ветреная мельница:

– Вау, что же случится на следующей неделе? Ты ограбишь Форт-Нокс? Или получишь наследство Рокфеллеров? А может найдёшь клад Генри Моргана?..

Алекс выпучил глаза и даже, как будто оскорбился:

– Ты что – не слышала, что меня пригласили менеджером в Клуб? Вот даже Марк об этом знает…

Девушка на мгновение оторопела – эта грандиозная новость была ещё более фантастичной, чем её сюрреалистичные предположения о наследстве, кладе или ограблении.

И Эльза недоверчиво посмотрела на хозяина кафе.

Рубинштейн, с брезгливым интересом наблюдающий эту сцену, тяжело вздохнул и, молча пожав плечами, грустно улыбнулся.

Девушка с сожалением поглядела на понурившегося Алекса:

– Послать бы тебя в задницу, но ты уже там – глубже некуда!

Отыскав в сумочке мелочь, она горестно сказала Марку:

– Налей ему пива… – и с презрением глядя на Гормана, приказала, – Чтобы вечером ты был у меня! Понял?

– Конечно, дорогая… – неуверенно пообещал Алекс.

Вскинув руки кверху, Эльза состроила гримасу отчаянья:

– О, мой Бог! Ну почему я люблю этого урода? Алекс, умоляю – прекращай пить! Говорю тебе, как врач: пьянство вдвое сокращает жизнь. Тебе нет ещё и тридцати, а ты уже выглядишь, как замшелый старик!

Девушка чуть не плакала: она не знала – ударить Алекса или прижать этого алкоголика к груди и разрыдаться.

Но, подумав пару секунд, Эльза просто махнула рукой и вышла из кафе…

Алекс проводил её косым взглядом, жадно отпивая из кружки холодное пиво, которое не очень любезно поставил перед ним Марк.

Но плевать на чью-то нелюбезность, если есть пиво.

Счастливо выдохнув, Горман сделал ещё несколько глотков, развернулся на барном стуле и оглядел зал кафе.

Менеджер с бейджиком уже ушёл, а статный старик в упор, не мигая, смотрел на Алекса.

Горман слегка захмелел – пиво пролилось на «старые дрожжи», и ему