заботливо кем-то взбитых. На огромной кровати лежало два шерстянных, безумно колючих одеяла. Я бездумно зашарила взглядом по комнате. Справа от меня стояла молодая девушка, наряженная почему-то в костюм горничной. Ну серьёзно, мы что заказали проститутку? Так мне Юльки обычно хватает, стала бы я ещё деньги тратить.

Напротив кровати стоял здоровущий деревянный шкаф, прям до потолка и занимал едва-ли не половину комнаты. Вокруг уместились старые бабулькины сундуки, чёрт-пойми-из-какого-материла. Из комнаты вели две двери, и клянусь богами, ручки этих самых дверей были золотыми… Ковёр и обои были нежно-жёлтого цвета, а яркие узоры, обвивающие стены от и до, поблескивали тем же самым золотом, что и ручки. Нехило, что могу сказать. Щас бы украшать комнату золотом, фи, какая безвкусица.

Повернув голову влево, я приметила не по размерам здоровое окно с занавесками и ширму, но взгляд зацепился за зеркало, стоящее возле изголовья кровати. Я испуганно подскочила и издала вопль раненого бегемота. На меня смотрела совсем юная девушка, с рыжими кудрями, доходящими до талии. Огромные серые глаза, с длинными рыжими ресницами, аккуратные рыжие бровки, прямой носик и пухлые губы. Такое невинное, подростковое личико. Я отчего-то не сдержалась и с силой влепила себе пощёчину. Щека тут же окрасилась в бордовый цвет и заныла. На бледной щеке отпечатался след моей маленькой ладошки.

Зеркало конечно же повторило все мои махинации, доказывая мне, что это всё же я. И похоже я в теле той девушки из зеркала, которую мы призвали ночью. Потому что мой облик ну никак не подходил к этому. Мои родные русые короткие волосы, которые я частенько сдувала с лица и нещадно драла расчёской колтуны и карие глаза, не вписывались в то, что я сейчас вижу. И рост. Эта девчуля была метр с кепкой. Я же давно переросла её сантиметров на двадцать. Я задумчиво почесала рыжую макушку.

Ну спасибо, бабка-соседка, удружила, старая ведьма! И Кирилл этот чокнутый притащил эту… Эту вещь в мой дом. Именно в мой! Постоянно ко мне таскает свою рухлядь со всяких кладовок и чердаков. Надо срочно решать, как вернуться домой. Когда останусь одна, обязательно попробую наладить связь с той стороной. Я несколько раз кивнула сама себе, соглашаясь с собственными доводами.

— Госпожа, прошу вас, мы опоздываем… — раздалось где-то сзади и я испуганно дернулась. Я уже и забыла, что со мной в комнате кто-то находится. Ей Богу, даже подумать спокойно невозможно. И тут я поняла, что очень хочу посетить уборную и решила тут же поделиться этим со всем миром.

— Хочу писать, — проинформировала я стоящую рядом мадам, отчего та почему-то покраснела, и потянувшись куда-то под кровать, достала золотой горшок. Даю зуб Кирилла, этот горшок действительно был золотым. В чём в чём, а в драгоценностях я разбираюсь. Я аж поперхнулась и бросила недовольный взгляд на девушку. Серьёзно? Горшок? Да я в последний раз на нём в детстве сидела.

Но девица быстро поклонилась и буквально как ошпаренная вылетела из комнаты. Я же задумчиво подхватила сие безобразие и покрутила в руках. Он оказался непомерно тяжёлым. Я должна гадить в это? Да меня жаба задушит… Я поставила его на пол, и путаясь в ночнушке, обнаружила, что на мне нет даже трусишек. Матюкалась я громко и от души, совершенно не боясь, что меня услышат. Ещё и кое-как привела себя в вертикальное положение, охая, как будто мне минуло лет пятьдесят с хвостиком, если не больше. Интресно, а бабки в этом мире тоже ходят на горшки? Я бы посмотрела на сие действие. Может им слуги помогают?

Снаружи неловко постучали, и не дождавшись от меня абсолютно никакой реакции, осторожно толкнули дверь. Та же самая горчичная опять поклонилась мне и кивком указала на ширму.

— Давайте я сделаю вам причёску.

Я смиренной походкой прошла за ширму и уселась в кресло. Служанка, имя которой я не стала спрашивать, боясь спалиться, осторожными, но уверенными движениями расчесала мне волосы, и ловко орудуя расчёсками и заколками, быстро уложила передние пряди в небольшую шишку, закрепив её красивой оранжевой сеткой.

— Что хотите надеть сегодня?

— Неси что-нибудь на свой вкус, — отмахнулась я, рассматривая своё лицо и причёску. Нет, всё таки очень красивые волосы.

Девушка кивнула и ушла к шкафу. Послышалось шуршание. Я с удовольствием развалилась в кресле и вытянула ноги. Ну попала и попала, что теперь поделать. Я не истеричка и не паникёрша, переживу как-нибудь. И до этого жизнь не была сахаром.

Всю жизнь я прожила в детском доме, потому что мамку лишили родительских прав за пьянство. Я совсем её не помню, а отца подавно не видела, он бросил нас после зачатия, как бы странно это не звучало. Старенькая бабушка не могла меня воспитывать, уж очень сильно болела. Но приходила иногда ко мне, пока были силы. Когда совсем слегла, я начала сбегать, чтобы увидеться с единственным близким мне человеком. Бабуля умерла, когда мне было семнадцать лет, оставив мне в наследство свою однокомнатную квартирку, в которой я жила вплоть до сегодняшнего утра.

Моя жизнь наладилась совсем недавно, когда я завязала с проституцией. В этот бизнес меня втянул бывший. Втянул, в прямом смысле этого слова. Просто привёл в бордель и сказал, что я его выкуп и отработаю вместо него долг. У меня отобрали паспорт, а хозяйка долго ещё насмехалась над ним, парнем, который решил повесить все свои проблемы на плечи юной девушки. Я пробыла в борделе полтора года. Самые страшные годы в моей жизни, мучительные…

Ближе к двадцати годам я вернулась к нормальной жизни. Но родительские гены всё же дали о себе знать. Я начала прикладываться к бутылке в семнадцать лет. Потом, после моего освобождения, мы вновь встретились с Юлькой, моей лучшей подружкой. Она и познакомила меня с Юркой и Кириллом, моими самыми близкими людьми. Я вдруг всхлипнула и тут же утёрла нос рукавом. Вот ещё, плакать вздумалось…

— Госпожа, предлагаю вам сегодня это чудное платье! — в её руках показалось розовое безобразие, с кружевами на рукавах. Я скептически посмотрела на этот розовый кошмар и решила не спорить. Всё таки мы на завтрак опаздываем, кто знает, может папаша злой, и вообще монстр. Я кстати даже не знала своего имени, что немного осложняло мне жизнь.

Поднявшись, я развела руки в стороны и мученически приготовилась влезть в это платье Барби.

Служанка же вытащила из ящичка корсет и принялась одевать его на меня.

— Ради всего доброго!!! — вскрикнула я, когда она слишком сильно затянула корсет. Казалось, у меня сломалась пара рёбер, а все органы сдвинулись со своих мест, — Сними немедленно, иначе я упаду в обморок! — я начала хватать ртом воздух, словно тонула.