конечно. Как вы знаете, Военно-магическая академия − это в первую очередь военное учебное заведение, а уже во вторую очередь − магическое. И все преподаватели там − боевые маги, на мундирах которых отображены их действительные знаки отличия. Ваша новая должность соответствует званию полковника. И одним из моих требований было то, чтобы вам, несмотря на то, что вы лицо гражданское, сохранили все соответствующие привилегии. Вы, Анаис, сможете отдавать приказы нижестоящим чинам. Иными словами, ваши курсанты не будут иметь права вам не подчиниться.

− Мне лестно, что вы так обеспокоены моим будущим благополучием, ректор, но, смею заметить, что на моих занятиях и так царит отличная дисциплина. Прямо как в армии, − усмехнулась я.

− Я же говорил, профессор, что вы − идеальный кандидат на эту должность, − вернул мне усмешку ректор.

− Вы, кажется, говорили о нескольких требованиях, которые военное министерство было вынуждено удовлетворить? − мне не терпелось скорее узнать все до конца.

− Все верно, Анаис. И вторым моим условием было то, что стоящие выше вас по званию сотрудники академии не смогут отдавать вам приказы как в армии, если это только не будет качаться непосредственно педагогического процесса. Хотя, из вышестоящих чинов там только ректор, или точнее, генерал-ректор, но его тоже будут ограничивать ваши расширенные полномочия. Это было моим третьим требованиям. Вы сможете составлять учебную программу по своему усмотрению, и вам не придется выносить ее на рассмотрение учебно-методического совета. Все изменения в вашей программе им придется согласовывать в министерстве магии, а это, поверьте, не самая легкое и не самое приятное занятие.

− Учебно-методический совет? − улыбнулась я. − Неужели он у них есть? Что они там могут обсуждать − как правильно подтягиваться на турнике согласно последней инструкции военного министерства?

− Иронизируете, Анаис?

− Не без этого, ректор Карр. Я прекрасно понимаю, что в академии, пусть и в военной, как и в любом высшем учебном заведении, есть такой совет. И что вопросы, которые на нем обсуждаются − весьма серьезные. Но, как вы сами сказали, место моей недобровольной ссылки − это прежде всего военное, а уж потом магическое учебное заведения. И фундаментальные аспекты изучения таких предметов, как теория магии и строение магических веществ их волнуют не слишком сильно.

− Не волновали до недавнего времени. А теперь неожиданно руководство академии заинтересовалось вашим предметом настолько, что решилось на приглашение стороннего специалиста на невиданных для них прежде условиях.

− Считаете, что это не просто желание генерал-ректора расширить кругозор своих курсантов, а что-то большее?

− Уверен в этом. И у вас будет возможность узнать, что именно. Военные к чему-то готовятся, не ставя в известность министерство магии.

− Полагаю, что военные всегда к чему-то готовятся. Выстраивать стратегию и тактику на перспективу − это их работа.

− Вот только область деятельности у них далеко не мирная. А это означает, что новаторский подход в изменении учебного плана может быть связан с чем-то весьма тревожным.

− Хотите, чтобы я шпионила для вас, ректор?

− Ни в коем случае, Анаис. Это может быть слишком опасно. Но, в любом случае, вы увидите и услышите то, чего не удалось бы ни одному наблюдателю, которые периодически туда командируются от министерства магии. Увидите, и сможете сделать свои выводы.

− Не могу сказать, что вы меня утешили этим, ректор. Если это все, то я могу идти? Мне еще нужно успеть собрать вещи. Раз уж вопрос модернизации моего курса стал теперь неактуальным, − указала я на лежащие передо мной на столе раскрытые учебники и конспекты.

− Конечно, Анаис. И… я прошу прощения, что не сумел защитить вас.

− Не стоит, Люциус, − я впервые назвала ректора по имени, поскольку являлась теперь его подчиненной только формально. И даже эта формальность должна была закончиться в самое ближайшее время.

2

Не стоит и говорить, что после разговора с ректором я пребывала в совершеннейшем отчаянии. Как, вот как такое могло произойти! Я − умница и отличница, единственная среди всех других в свои неполные двадцать девять лет защитившая не просто кандидатскую, а целую докторскую диссертацию, умудрилась так вляпаться. Оказалась вынуждена в одночасье изменить привычную жизнь. Покинуть место, которое за последние десять лет стало мне настоящим домом. Мои уютные апартаменты в университетском городке, мой кабинет в главном корпусе школы магии, и, в конце концов, мою магическую лабораторию, в которой я провела столько увлекательных часов. Все это я должна была оставить за спиной, и, не оглядываясь, отправиться в Военно-магическую академию, находящуюся в какой-то глуши. Я даже не знала, где именно, потому что ее местонахождение скрывалось от непосвященных.

Кто бы мог подумать, что однажды в моей жизни это случится. Секретная академия в секретном месте. Возможно, я должна была бы почувствовать себя польщенной, что меня, не имеющую никакого отношения к военным, признали столь ценным специалистом и допустили в их святая святых − в академию. Вот только таковой я себя отчего-то не ощущала. Наверное, потому, что все эти боевые дежурства, прохождение полосы препятствий и бег по пересеченной местности никогда не были моей мечтой. Конечно, благодаря старанием ректора Карра я буду от этого избавлена, но вот толпу военных вокруг меня никто не отменял!

Призвав к себе все свое хладнокровие, которым я, без ложной скромности, даже немного гордилась, я отправилась в управление кадров школы магии, справедливо полагая, что без моего заявления меня не могли перевести на работу в другое учебной заведение. Каково же было мое удивление, когда я услышала из уст начальника управления, что мой рабочий контракт уже передан в Военно-магическую академию. И что это стало возможным потому, что я заключала его непосредственно с министерством, а не со школой магии. И что теперь я даже не могу расторгнуть его по своему желанию, так как причиной увольнения из Военно-магической академии является либо приказ генерал-ректора, либо тяжелое состояние здоровья, препятствующее выполнению своих служебных обязанностей.

Сказав это, начальник управления выразительно посмотрел на меня и добавил, что в случае военных эта формулировка обычно означает состояние близкое к смерти. В моем же случае, по его мнению, к такой формулировке можно было бы отнести беременность, но только на очень поздних сроках. Я, конечно, была признательна за его пояснение, но вот только оно ничем мне помочь не могло. А на мое замечание