он в 1937 г., — отстаиваешь человека, будучи уверен, что он честный, а потом оказывается, он самый доподлинный враг, фашист». Не без злорадства кое-кто из маршалов наблюдал, как исчезают в костре репрессий самостоятельно мыслящие коллеги, а при случае и хворост в такой костер подбрасывал.

Воистину, нет хуже князя, нежели из грязи.

Но и в одинаково сложных условиях люди вели себя по-разному. Порядочность, благородство, сострадание не для всех оказывались пустым звуком. В памяти сразу встает образ К.К. Рокоссовского. В ходе обсуждения в Ставке плана операции «Багратион» (по освобождению Белоруссии летом 1944 г.) он высказал несогласие с мнением Сталина. Тот дважды посылал маршала в соседнюю комнату «подумать» и изменить свою позицию. Но Константин Константинович настоял на своем и оказался прав. А ведь он не понаслышке знал, какая участь может ждать того, кто разгневает Верховного, ибо еще до войны по ложному обвинению отмучился три года в тюрьме.

Но большая политика мстила и таким чистым натурам. До сих пор Рокоссовский остается для многих поляков символом сталинского экспансионизма, хотя со времени его пребывания в Польше министром национальной обороны минуло больше полвека.

А другие маршалы? Увы, даже наиболее достойным из них не удавалось вписаться в политическую систему координат без нравственных потерь. Как топтали Жукова на октябрьском пленуме ЦК КПСС 1957 г. его давние сослуживцы! Партийным бонзам при желании можно было и не выходить на передний план, всю грязную работу по шельмованию виднейшего военачальника готовы были взять на себя боевые маршалы Великой Отечественной. Ладно бы репрессий они боялись, с готовностью подхватывая самые невероятные обвинения Хрущева и К° в адрес бывшего министра обороны. Но причина-то была до банального проста: сказывались двойная мораль, усвоенная ими еще с 1930-х гг., удобная привычка к эдакой партийной стадности — во всем считать себя «рядовым партии», линию поведения которого определит ЦК, а точнее — генеральный секретарь.

Добро и зло, благородство и подлость, проявление милости к «падшим» и публичная радость от краха еще вчера шедшего рядом — все перемешалось в судьбах сталинских маршалов.

«Совсем не случайно, что именам «красных маршалов» не сопутствует обильная литература… Кремлевский официальный «марксизм» не любит культа «военных героев» и исторических параллелей с французской революцией»^[3]. Эти слова писателя-эмигранта Р. Гуля, относящиеся к 1930-м гг., оказались удивительно жизненными и для последующего хода событий. Лишь в последние полтора-два десятилетия о высшем командном составе нашей армии стало возможным сказать более открыто и откровенно ^[4].

В год 100-летия со дня создания Красной армии это надо сделать тем более.

Автор не ставил перед собой задачу систематически изложить биографию каждого из героев книги, педантично проследить весь их боевой и жизненный путь. Кроме того, хотя речь здесь идет о военных руководителях, автор сознательно избегал подробного описания боевых действий. Бесспорно, маршала привычнее видеть склонившимся над картой или управляющим войсками, которые идут в полымя сражения. Но цель у нас, как уже говорилось выше, иная — увидеть первых советских маршалов в политике.

Неслучаен и выбор персоналий: в судьбе каждого из героев книги по-своему отразилась сталинская эпоха — со всеми ее победами и поражениями, взлетами человеческого духа и преступлениями, мужественными улыбками и отвратительными гримасами.

Николай Булганин: «Я ХОЧУ ДОКАЗАТЬ ПАРТИИ, ЧТО Я НЕ НЕИСПРАВИМЫЙ ЧЛЕН ПАРТИИ»

«Принимая во внимание, что тт. Булганин, Первухин, Сабуров, проявившие политическую неустойчивость, выразившуюся в поддержке ими на определенном этапе антипартийной фракционной группы, в ходе Пленума ЦК осознали свои ошибки, осудили их и помогли Пленуму ЦК разоблачить фракционную деятельность группы, Пленум ЦК считает возможным ограничиться следующими мерами: объявить т. Булганину строгий выговор с предупреждением…»^[5].

Этим, хотя и засекреченным, не публиковавшимся в печати пунктом постановления июньского пленума ЦК КПСС 1957 г. об «антипартийной группе» Молотова, Маленкова, Кагановича, по существу, подводилась черта и под политической биографией Николая Александровича Булганина. Хотя формально он еще около года пребывал в составе Президиума ЦК и оставался главой советского правительства, было совершенно ясно, что его уход в политическое небытие — вопрос предрешенный. Функционеры сталинского призыва — и чем дальше, тем вернее — уступали место тем, кто своим выдвижением был обязан в первую очередь новому лидеру страны Никите Сергеевичу Хрущеву.

Но, с другой стороны, пора была и честь знать. В 1957 г. Булганину исполнилось 62 года, и ему не было оснований жаловаться на судьбу. Его политическому долголетию могли позавидовать очень многие, особенно учитывая, что полтора десятка лет он трудился в непосредственном окружении Сталина, а это было сколь почетно, столь и опасно. Он достиг таких постов в партии и государстве, занимать которые довелось очень немногим. Был участником самых крупных, судьбоносных событий. Уже находясь на пенсии, стал не только свидетелем политического краха своего давнего соратника и одновременно ниспровергателя Хрущева, но и пережил его.

Можно лишь сожалеть, что Булганин не оставил хотя бы кратких записок о своей жизни: они читались бы как авантюрный роман.

«ОТЕЦ ГОРОДА»

Начало сознательной жизни, казалось, не сулило Николаю особенной карьеры. Родился он Нижнем Новгороде, в семье служащего, окончил реальное училище и скромно трудился учеником электрика и конторщиком. Его участие в революционном движении не отмечено. Тем не менее после Февраля 1917 г. этот выходец явно не из пролетарских слоев сумел вступить в РСДРП(б). Грамотный партиец в ту пору встречался не часто, Булганина направили в органы Всероссийской чрезвычайной комиссии, где он стал быстро расти. Уже в 1918 г. занял немалый пост заместителя председателя Московско-Нижегородской железнодорожной ЧК, а затем с 1919 по 1921 г. был на руководящей работе в Особом отделе Туркестанского фронта, после Гражданской войны возглавил транспортную ЧК Туркестанского округа.

«В 1920 г. в Ферганской области руководил ликвидацией басмаческих банд», — читаем в его официальной биографии. Трудно представить этого претендовавшего на интеллигентность молодого человека с эспаньолкой, которая до конца дней