пытался отмахнуться от этого. Если из-за этого бедным, дрожащим ублюдкам в заснеженном Фельдграу будет труднее его заметить, тем лучше. Халеви последовал его примеру. Так же поступили и остальные чехи. Они двигались без особого энтузиазма, но двигались.

Носилки понесли раненого обратно к перевязочному пункту. Некоторые другие парни с завистью смотрели на них: они были вне опасности или, по крайней мере, в меньшей степени, на какое-то время.

Немецкие орудия снова зарычали. Джезек напрягся, но эти снаряды направлялись куда-то еще. Он кивнул сам себе. У артиллеристов была предписанная схема стрельбы, и, клянусь Богом, они ее придерживались. Конечно, они бы так и сделали. Они были немцами, не так ли?

Впереди лежал участок заснеженной открытой местности шириной в несколько сотен метров, а за ним — лес. Вацлав кисло посмотрел на него. Он повернулся к Халеви. “На что ты хочешь поспорить, что у нацистов есть пулеметное гнездо среди деревьев?”

“Я не буду прикасаться к этому”, - ответил еврей. “И еще двое будут прикрывать его сзади, так что, когда мы его достанем, это не принесет нам большой пользы”. Он казался не более счастливым, чем Вацлав, и не без оснований. “Будет дорого стоить даже подойти достаточно близко, чтобы вытащить его”.

Вацлав снял с плеча противотанковую винтовку, отчего его плечо радостно улыбнулось. “Если мы пошлем несколько парней вперед, чтобы отвлечь их огонь, может быть, я смогу что-то сделать с этим на большом расстоянии. В любом случае, стоит попробовать.”

”Костюмы", — сразу же сказал Халеви. Он отправил половину отряда чехов в качестве приманки. Они выглядели такими же несчастными, как и Джезек на их месте. Остальные мужчины вздохнули с облегчением. Хорошо расположенный MG-34 мог бы убить половину из них, может быть, больше.

Снова плюхнувшись в снег, Вацлав поставил монстра на сошки. Он прицелился туда, куда положил бы пистолет, если бы был с другой стороны. Даже с оптическим прицелом он не мог разглядеть ничего смешного. Но ничто не могло скрыть пулеметное дуло, когда оно начинало изрыгать огонь. И, может быть — он надеялся — он заметит движение, когда экипаж подаст оружие.

Как жертвенные пешки, горстка чехов начала пересекать поле. Они не успели уйти далеко, как по ним открыл огонь пулемет. Это было немецкое высокомерие. Позволив им продвинуться дальше, мы могли бы привлечь за собой еще больше людей. Но нацисты говорили: до сих пор и не дальше. Это наша земля.

Они могли так думать. Вацлав передвинул винтовку на несколько миллиметров — он правильно угадал. Бам! Он поморщился, даже когда вставил в патронник новый патрон. Дульный тормоз или нет, мягкий приклад или нет, стрелять в эту мать больно каждый чертов раз. Его правое ухо тоже уже никогда не будет прежним.

Бам! На этот раз оптический прицел позволил ему увидеть, как немец отшатнулся, а от его головы остались одни красные развалины. Подошел еще один. Они не причинили бы столько неприятностей, если бы не были храбрыми. Бам! Он убил и этого, а затем еще одного через несколько секунд. “Вперед!” — крикнул Халеви. “Все вперед!”

Вперед пошли чехи. Еще больше немцев подбежало, чтобы пулемет продолжал стрелять. Вацлав методично расстреливал их. Вскоре у его стороны появилось убежище в лесу. МГ-34 замолчал. Может быть, они захватили его, или, может быть, парни с другой стороны вытащили его обратно.

В любом случае, теперь он мог идти вперед сам. Еще несколько сотен метров отвоевано. Рано или поздно вся остальная Франция. Позже — насколько позже? — Чехословакия. Это займет некоторое время. О, да. Противотанковое ружье, казалось, весило целую тонну.

Тео Хоссбах стоял перед воротами, должно быть, самого худшего футбольного поля, которое он когда-либо видел. Польское поле было замерзшим и бугристым. Шару могло бы понадобиться больше воздуха, но никто не мог найти клапан, подходящий для его воздухозаборника. Никого это тоже особо не волновало. Немецкие солдаты на некоторое время отошли в тыл. Иваны в них не стреляли, так что они выпускали пар.

Матч был панцер блэк против пехоты Фельдграу. Тео был радистом в танке II. Его черный комбинезон был недостаточно теплым. Его товарищи по команде разогрелись, бегая, падая и натыкаясь друг на друга — и на десантников с другой стороны. Вратарь просто стоял там, ожидая, что произойдет что-то ужасное… и замерзал, пока ждал. Тео не жаловался. Он никогда этого не делал. Если уж на то пошло, он вообще редко что-нибудь говорил. Он прожил столько своей жизни, сколько мог, в своей собственной голове.

Если бы у него было желание пожаловаться, он бы пожаловался на качество матча перед ним. Обе стороны были бы освистаны с поля, если бы у них хватило наглости попытаться взимать плату за вход на подобную выставку. Он сам не был лучшим вратарем, но ему нравилось смотреть хорошо сыгранный футбол. Это больше походило на толпу маленьких детей, бегающих, кричащих и бросающих мяч в любую сторону.

Один из парней в черном пропустил пас, который он должен был сделать с завязанными глазами. Парень в сером поле перехватил контроль над мячом. Толпа с грохотом бросилась на Тео. Он напрягся. Хорошая защита остановила бы атаку до того, как она приблизилась бы к нему. К сожалению, хорошей защиты нигде нельзя было найти, только не здесь.

Он также напрягся, потому что мог возникнуть спор, если кто-то пройдет мимо него. Он ненавидел споры. И импровизированные цели были созданы для них. Пара палок, воткнутых в землю, отмечали края каждой из них; веревка тянулась от вершины одной палки до вершины другой на более или менее правильной высоте. Нет сетки, чтобы остановить мяч. Забил кто-нибудь или нет? Там уже было два или три поединка с криками.

Но ему не нужно было беспокоиться, не в этот раз. Высокий мужчина в черном увел мяч подальше от опасности, прежде чем приближающаяся пехота смогла запустить им в Тео. “Так держать, Ади!” — крикнул один из других членов экипажа танка. Тео и сам не смог бы выразиться лучше.

Адальберт Штосс воспринял похвалу спокойно — буквально. Он запустил мяч вниз, взял его сбоку ногой и умело направил вверх по полю. Тео смотрел ему в спину с собственническим восхищением. Ади вел танк, на котором он сам управлял радио.

Плавно и точно, как английский профессионал, Ади отдал пас на правый фланг, а затем бросился на позицию перед воротами другой стороны. Удивительно, но парень, которому он послал пас, не позволил ему прокатиться дальше линии соприкосновения. Для большего удивления он послал в ответ наполовину приличный центрирующий пас. И Ади пробил мимо двух защитников и вратаря пехоты.

“Цель!” — закричали танкисты, потрясая