Дина Лампитт Уснуть и только

…Умереть, уснуть —

И только;

И сказать, что сном кончаешь

Тоску и тысячу природных мук,

Наследье плоти, – как такой развязки

Не жаждать?

Умереть, уснуть.

– Уснуть! И видеть сны, быть может!

У. Шекспир «Гамлет»

Пролог Легенда

Густые сумерки. Застывшая в безмолвии зимняя долина. Только темная одинокая фигура медленно бредет по снегу. Не слышно ни звука, ни шороха, все будто замерло, и лишь сочащаяся из израненных босых ног женщины кровь да дымок, вьющийся из трубы приземистого темного строения, оживляют картину.

Из открытой двери кузницы льется яркий свет, вылетающие время от времени алые искры, вспыхнув, гаснут на льду; тень от фигуры кузнеца, склонившегося над горном, кажется огромной.

При свете пламени раскаленной печи кузнец не увидел женщину, молча появившуюся в дверях. Не заметил он и того, как она вдруг упала на грубый земляной пол, словно обломившийся цветок. Но услышав ее слова «Помогите, или я погибну», он обернулся и поспешил поднять хрупкое тело, безвольно поникшее в его руках.

Капюшон упал на плечи женщины, и кузнецу показалось, будто он заглянул в лицо самой Красоты. И мужчина, и женщина задрожали и задержали дыхание, глядя друг на друга.

Он, высоко вознесшийся в служении Господу и привыкший безжалостно подавлять все свойственные смертным желания и слабости, вдруг сам ощутил слабость и испугался.

– Помогите! – еще раз воскликнула женщина, и кузнец поспешил поднести к ее губам кувшин с водой.

Наблюдая, как она пьет, он понял, что силы возвращаются к ней.

– Что это за место? – спросила женщина, садясь.

Кузнец колебался: ему не хотелось, чтобы кто-нибудь проник в его тайну.

– Это моя кузница в Бивелхэмском лесу, – наконец ответил он.

– Ты – кузнец? И только?

– Я еще и слуга Божий.

– И твое имя?..

– Меня зовут Дунетан, женщина.

Она улыбнулась, и кузнец увидел черные ресницы, белую кожу и глаза, ясные и чистые, как родниковая вода.

Смутные воспоминания зашевелились в нем: о тайной, запретной любви в те времена, когда он еще был послушником; о странных мыслях, мечтах и желаниях, преследовавших его в зрелые годы.

Отвернувшись к двери и глядя во мрак, Дунетан думал о том, что всегда был больше царедворцем, «делателем королей», нежели церковником.

Странное настроение овладело им. Быть может, долгие годы исполняемая им роль советника саксонеких королей была в первую очередь самоутверждением, тщеславием, а не службой? Быть может, сын Эдмунда Великолепного был прав, назвав Дунетана магом и чародеем, а юный король Эдгар, наоборот, ошибся, когда не согласился с ним и наградил Кентерберийской и Гластонберийской епархиями?..

За его спиной раздался женекий стон, и кузнец, который на самом деле был архиепископом всей Англии, обернувшись, увидел лужицу крови, натекшую с израненных ног путницы. Дунетан вышел за водой и увидел, что вновь начался сильный снегопад. Хлопья снега так быстро ложились на землю, что казалось, будто они с незнакомкой отрезаны от всего мира в этой тайной кузнице, спрятавшейся на окраине одного из огромных густых лесов Сусеекса.

Дунетан испугался – испугался сильнее, чем когда-либо в своей жизни. Потому что женщина, лежавшая на земляном полу – такая хрупкая, такая беззащитная, – была для него настоящей опасностью. Обмывая ее разбитые ноги, архиепископ осознал, что если не хочет потерять рассудок, то не должен смотреть на нее, не должен поднимать глаза на это чудесное лицо.

Конечно, и она знала это, потому что сказала:

– Почему ты прячешь глаза? Взгляни на меня, Дунетан.

Это был приказ, исполненный таинетвенной силы, которой он не мог не повиноваться. Он поднял голову и увидел ее глаза – холодные, прозрачные озера, в самой глубине которых вдруг мелькнули свернувшиеся в кольца змеи. Архиепископ потерял волю к сопротивлению, он превратился в мальчика, в покорную глину в ее руках. Наклонившись, он поцеловал ее и ощутил вкус страсти: сладкой, как вино, и красной, как кровь.

– Я твой, – вымолвил он. – Делай со мной что хочешь.

Женщина засмеялась, а его глаза заскользили по изгибу ее снежно-белой шеи.

– Тогда я объявляю тебя своим навеки.

Наклонившись, чтобы вновь прильнуть к ее губам, Дунетан взглянул вниз и вдруг ясно увидел, как на короткое мгновение исчезли окровавленные женекие ножки, а на их месте мелькнули отвратительные чешуйчатые конечности с невообразимыми когтями. Архиепископ понял, что находится во власти самой страшной из всех темных сил.

Настал миг безумия – миг, когда он готов был броситься к ее ногам, и любить ее, и отдать ей и тело свое, и душу.

Но потом ослепление прошло, и архиепископ вновь стал орудием Божьим, человеком, который должен был исполнить свое предназначение.

Протянув к очагу руку, Дунетан нащупал раскаленные докрасна железные щипцы и со всей силой и яростью вонзил их в прекрасное лицо. Он почувствовал запах паленой кожи и услышал пронзительный вой, перешедший в повизгивание – это сатана забился в агонии.

– Будь ты проклят! – выкрикнула она. – Я буду бороться с тобой до конца времен. Ты можешь уничтожить мою красоту, но не мою власть!

Страшась смотреть в ее сторону, Дунетан забился в дальний угол кузницы, закрыл лицо руками и не двигался до тех пор, пока не стихли все звуки, и тишина не зазвенела у него в ушах. Когда он открыл глаза, кузница была пуста. На том месте, где лежала женщина, не было ничего, кроме не большого снежного холмика.

Двигаясь очень медленно, как будто он внезапно стал стариком, Дунетан начал собираться в дорогу. Очаг уже погас, щипцы, поразившие дьявола, с шипением опустились в воду. Кузнец с опаской переступил порог, вышел в темноту, сел на лошадь и в одиночестве и тишине поскакал по расстилавшемуся перед ним белому пространетву. Снова и снова в голове у него возникал один и тот же вопрос: «Почему же именно я был избран, чтобы уничтожить эту дивную красоту? Разве такая награда, такая честь не похожа больше на наказание?»

Понимая, что он никогда не получит ответа на этот вопрос, архиепископ Кентерберийский продолжал свой путь через Бивелхэмскую долину к деревушке Мэгвелда, туда, где стояли его дом и его церковь, туда, где он на коленях мог просить Господа направить и вразумить его.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ КАМЕННЫЙ ДВОРЕЦ

Глава первая

Небывалый кроваво-красный закат, полыхавший в этот вечер, преобразил воду в окружном рве в вино, а обитавшую там пару лебедей – в фантастических розовокрылых птиц. Небо на западе