Анна Урусова Р-киллер

– А Дарье-то так легче и не стало. Как не притронешься к ней – всё кричит бедная, аж заходится. Сделал бы ты что-нибудь, сынок. – Пожилая женщина аккуратно поставила чашку на стол, смела со скатерти крошки от печенья, и растерянно замерла, соображая, чем бы заняться ещё. Она точно знала, что сын снова будет ругаться и сыпать терминами, незнакомыми ей, проработавшей всю жизнь простой швеёй. Но и не попытаться в очередной раз помочь внучке старинной подруги тоже не могла.

– Не врач я, ма. Ну не врач я! Пусть сходят, обследуются, получат заключение специалиста. Контакт я давал – лучший детский психиатр Санкт-Петербурга, между прочим. Сходили к нему?

– Ходили, сынок, ходили. Вот только по его профилю у девочки ничего не нашлось.

– Да ну? – Андрей Денисович Радзинский, глава одной из лабораторий крупного питерского НИИ, заинтересованно перевёл взгляд на мать, перестав, наконец, изучать изрядно надоевший ему рисунок на скатерти. – Так ты же в прошлый раз говорила, что невролог не нашёл никаких отклонений и направил к психиатру.

– То-то и оно, сынок. Я так думаю, тут уже не просто врач нужен…

В этот раз разговор закончился мирно. Андрей Денисович посидел у матери ещё полчаса, рассказал новости о своей старшей дочери, недавно закончившей педагогический вуз, и, уже стоя на пороге, обронил:

– Я подумаю, чем можно помочь Даше. Но ничего не обещаю.

Возвращаясь на работу, Андрей Денисович сосредоточенно размышлял о странной болезни, поразившей семилетнюю девочку. Первые пять лет её жизни всё было в порядке: Даша росла, познавала мир и ничем не отличалась от миллионов таких же шустрых любопытных девчонок, подрастающих в российских семьях.

А потом пришла боль. Даше стало невыносимо буквально всё: сидеть, лежать, прикасаться к предметам любой степени твёрдости… Отёки, плач и невозможность нормально жить, вот что стало реальностью маленькой девочки и её семьи.

За окнами вагона метро проносились станции и люди; серый камень, облицовывающий тоннель, уходящие в темноту толстые связки проводов. Полуприкрыв глаза, Андрей напряжённо думал. Понятно, что, если, десятки обследований у лучших специалистов в своём деле, не дали результата, значит, это даже не орфанное заболевание. Какая-то уникальная генетическая мутация, свойственная только Даше?

Поезд в очередной раз остановился, за стёклами мелькнули знакомые арки Академической станции. Подхватив ветровку, Андрей легко встал, привычно уклонился от столкновения с застрявшим в середине прохода тинейджером. Лавируя в толпе, он пытался примерно прикинуть возможный объём исследований: для начала полное секвенирование генома, которое, во избежание возможных ошибок, он сделает сам, в нерабочее время. Если им повезёт, то отклонение обнаружится ещё на этой стадии. Если же нет…

– Американо, пожалуйста. С мятным сиропом. – Он мазнул карточкой по экрану терминала, отвернулся, разглядывая вездесущих голубей, и тихо повторил. – Если же нет, значит, будем искать, пока не найдём.

– Простите, вы что-то сказали? – Эффектная блондинка в фирменном фартуке поставила кофе на прилавок и кокетливо улыбнулась, привлекая внимание симпатичного мужчины. – Ваше американо, пожалуйста.

– Не-нет, ничего. Спасибо. – Андрей взял кофе, кивнул бариста и, более ни на что не отвлекаясь, отправился на работу.

***

Лаборатория молекулярной биологии и генной инженерии, любовно называемая собственными сотрудниками «зонтик» жила обычной жизнью. Пищали в клетках старательно выведенные грызуны с нужными генетическими линиями, за стёклами роились дрозофилы, в специальных ёмкостях беззвучно и неподвижно дожидались своего часа клетки HeLa. Человеческая же часть сотрудников ещё не вернулась из многочисленных мелких кафе, обеспечивавших сотрудников НИИ пищей на любой вкус и кошелёк.

Прикинув, что от обеденного перерыва осталось меньше десяти минут, доктор наук Радзинский постарался выкинуть из головы все вопросы, связанные с Дашей, и сосредоточиться на рабочих задачах. Повторять «достижение» прошлого квартала, когда было взято изначально провальное направление коммерческого исследования, и всем сотрудникам поголовно приходилось оставаться допоздна целый месяц, Андрей Денисович не хотел.

***

– Как поживаешь, Капитолина? По телевизору утром говорили, что сегодня для метеозависимых людей день плохой будет – я изволновалась вся. Но на работе, сама знаешь, по телефону не поговорить особо, только сейчас вот позвонить вырвалась. – Елизавета Васильевна очень старалась говорить спокойно, ничем не выдавая своего волнения. Негоже обижать старинную подругу, с которой не один пуд соли съела, с самого начала разговора спрашивая об Андрюшеньке. Дал же Бог старинной подруге сына: в школе учился на отлично, в университет сам поступил, двоих деток вырастил, большим человеком стал – начальником. Жена вот только ушла, не выдержав соперничества с работой, так это ж разве беда? Пальцем поманит – сбегутся девки, только выбирай. Не то, что её оболтус: учиться не хотел, всё рисовал уродцев непонятных, работает каким-то, прости Господи, гейм дизайнером, жену себе такую же малохольную выбрал. Внучка только радовала, да и то больная оказалась. А всё в чью породу? Ну явно не в отцовскую.

– Елизавета, Елизавета. Уж сколько мы с тобой друг друга знаем – никогда ты хитрить не умела. – Капитолина Стефановна тихо рассмеялась в трубку, разгадав нехитрый манёвр подруги. – Заходил ко мне Андрюшенька, рассказала я ему о вашем последнем визите к врачу. И, знаешь, он пообещал подумать.

Закончив разговаривать с подругой, Елизавета Андреевна долго крестилась и шептала молитвы, глядя на то, как заплаканная внучка, упрямо сжав губы, пытается рисовать, с трудом удерживая карандаш распухшими пальчиками.

***

– Серёга, как там у твоей дочки дела? Мать говорит, в нервной системе отклонений не нашли… – Андрей оставил фразу незаконченной: полувопросом-полуутверждением, давая собеседнику возможность продолжить. Как бы он ни любил мать и ни уважал её мнение, уточнить ситуацию следовало у родителей ребёнка.

– Не нашли. – Голос Сергея грустным эхом раздался во встроенных в дужки очков динамиках. – Криста плачет, говорит, что это она всё виновата, матушка ещё масла в огонь подливает. Хотя что я рассказываю? Ты же её прекрасно знаешь. Ты только не обращай внимания на их требования заняться Дашкиным здоровьем. Я же знаю, что ты не врач, это нашим матушкам не объяснишь…

– Я попробую что-нибудь придумать. Приведи дочку ко мне на работу завтра часов в семь вечера. Только найди нормальную медсестру, которая сможет у неё кровь взять – я, знаешь