чаем, что заваривали себе шахтёры, называя его чифир. Да и готовили его совсем по-другому — варили в кастрюле, а не настаивали в чайнике, как этот.

— Разумеется… Что ж ещё у вас можно делить? Только я думаю всё же этот делёж выглядит несколько по-другому, чем просто «отдай мне это, а я тебе то». — ответил Тихомиров, попивая чай и думая о том, что лучше бы это был шахтёрский чифир, к которому он похоже привык.

— Ты имеешь в виду, что проще менять руку, держащую карты, а не перекидывать эти карты между друг другом?

— Да, вроде того… У тебя завидное, так сказать, место. И ты ещё и обустроил его неплохо… Я больше чем уверен, что помимо этой базы у тебя вдобавок ещё много чего есть. И если это так, то можно много кому не угодить одним своим существованием… И сейчас я бы на твоём месте подумал о том, что когда-то произошло с Хмельницком в его Отряде-14…

— Я так понимаю, что подобными вопросами на шахте ты уже озаботился. — улыбнулся Кобра, ему было явно приятно иметь рядом с собой такого собеседника, умного и неконкурирующего с ним в чём-либо. — Заодно сейчас вместе и посмотреть на кое-что… Новенькое… Пойдём.

Они вышли из кабинета, прошли в дальней конец коридора, потом спустили по лестнице на первый этаж и далее в подвал. Оказалось, что это здоровенная парковка, теперь тоже поделенная на отдельные помещения. Всё также без номеров на дверях, представленных в виде алюминиевых загородок. За той, в которую они вошли, находились два человека, рассматривающие лежащие на полу отрезанные головы людей. Крови было достаточно, но, по всей видимости, сами головы отрублены были не здесь, иначе запачкано было бы не только внутри зала, но и вытекало бы наружу.

Один из осматривавших головы подошёл к Кобре:

— Только двоих опознали…

— Как ожидалось… — ответил Кобра. — Оставьте нас…

Когда двое подручных Кобры вышли он показал на лежащие головы рукой и продолжил:

— Видишь эти головы. Тридцать две точнее… Кто-то перебил группу Браво, когда они охраняли подступы к сектору «Диза» со стороны промышленной трубы, а потом обстрелял нас из миномётов. И твой патрон ещё тогда заметил, что 80-милиметровые миномёты слишком тяжёлое вооружение, чтобы маки могли его дотащить на такое расстояние… Но меня больше удивило не это, а то, что кто-то настолько незаметно подобрался к группе Браво, что не было ни единого выстрела. И за то всё время, что их перебивали тоже… Их головы нам оставили недалеко от промышленной трубы с вкопанной рядом палкой, к которой была гвоздями прибита ещё живая змея. Всё-то оно понятно, что это послание мне. Мол, двигаться ты ещё можешь, а вот сделать ничего не получится… Кто-то слишком хорошо всё знал, когда действовал. Слишком тихо, незаметно, уверенно и словно был в курсе всего. А потом ещё и отошёл также незаметно… Ещё когда был обстрел, я приказал поменять частоту, а на запасной частоте уже передал соседним подразделениям, чтобы обходили позицию атакующих с обоих флангов… Тут я переключился на старую частоту и услышал оттуда чем-то знакомый голос, который возвестил мне, что все ходы наши они знают, и в клещи взять не удастся… Разумеется, никого мы не взяли, а только нашли заминированные трупы без голов… Что вот ты думаешь об этой истории?

— Очевидно тот, кто перебил группу Браво знал их лично. Только почему не доложили о том, что видят кого-то, даже если и своих…

— Да. Именно этот вопрос меня больше всего и заботил. И теперь мы знаем на него ответ… Вот видишь эти головы — Кобра ещё раз указал на отрубленные и изуродованные головы людей.

— Ещё как.

— Вот здесь из группы Браво на самом деле лежат только двое. Остальные изуродованы так, что их нельзя узнать… Но у нас есть свои методы, как это делать. И не все об этих методах знают… Мы измеряем черепа всех бойцов, чтобы потом можно было отличить, если они погибнут. Наиболее вероятно, что хоть в каком-то виде череп сохранится, потому и больше шансов узнать… Тот, кто это сделал, не знал о таком нашем фокусе. И надеялся, что останется неизвестным… Ну почти… Потому что ответ, почему группа Браво не доложила о прибытии кого-то заключается в том, что никто и не прибывал. Это группа Браво меня и обстреляла, предварительно убив тех двоих, кто не захотел в этом участвовать, и заранее подготовив тела, видимо, убитых маки. Вот откуда вся информированность и уверенность у них в действиях. И вот почему так голос был знаком, хоть и пытался его менять. Это был командир группы Браво…

— Похоже, надо уделять больше внимания собственной безопасности. — на этот раз немного улыбнулся уже Тихомиров. Ему было приятно, что до мыслей о СМЕРШе он додумался сам до того, как услышал эту историю.

Маша

Это очень странное ощущение, когда привыкаешь к тому, что что-то уже не так в твоей жизни. Когда нет кого-то, без кого жизнь вообще не представлялась. Когда раньше этот кто-то заполнял всё место в твоей жизни, а теперь его вообще нет. И это ощущение непрерывной пустоты в месте ранее всё время заполненном, с одной стороны заставляет перестать что-либо чувствовать, а с другой — заставляет иногда смотреть на всё слишком отрешённо. Словно и не было вообще всего этого раньше. Всегда было пусто.

Так Маша начала думать где-то полгода назад. А теперь, когда родился ребёнок. Её ребёнок и Рафаила, у неё появилась новая жизнь. И эта жизнь заполнила былую пустоту. Этот мальчик заполнил эту пустоту. И как ни странно, но он почти всё время спал.

Сейчас ему был почти месяц, а он всё продолжал тихо спать, лишь иногда просыпаясь, чтобы попить материнского молока. Чтобы потом снова спать… И это было очень удивительно, ведь она сама видела, как новорождённые дети кричат по ночам, когда у них режутся зубы, как не дают всем спать, и лишь абсолютная усталость делает своё дело, отрубая ко сну рабочие сомы.

Ей вспомнилось тогда, как Рафаил обнимал её, а где-то рядом кричал ребёнок. Видимо, не только от того, что у него резались зубы, но и от того, что нечего было есть. Всем ещё хотелось спать, и кто совсем выбился из сил, тот и не слышал даже этого плача, а кто устал не так сильно, продолжал слушать крик малыша, иногда немного ворча об этом.

Рафаил тогда думал над тем, что может ещё не хватать тому, кто только начал смотреть на мир своими глазами и слышать его звуки своими же ушами. Такому маленькому созданию точно не хватало связи движения, видимого глазами, со звуком, который будет коррелироваться со всем этим. Он читал про древнюю игрушку для детей, называемой самой важной среди прочих — погремушку. На следующий день он смастерил такую: небольшой деревянный шарик на палочке и с кусочками каменного угля внутри. При