Вильерс сидел рядом с ней, лениво развалившись на сиденье. На нем были темно-серые брюки, черная рубашка и бледно-голубая, как у Питера-кролика из ее любимой сказки, вельветовая куртка. Держа руль одной рукой, он поглядывал на Гэрриет с задумчивым, несколько снисходительным интересом.

— Мне больше нравится, когда вы без очков, — заметил он. — Такие глаза, как у вас, грех прятать. Забавное начало для знакомства, ничего не скажешь!.. Но все же я рад, что встретил вас. Вы из какого колледжа?

— Из Сент-Хилдаз.

Гэрриет заметила, что он не представился: видимо, был уверен, что его и так все знают.

— Интересно, почему я вас до сих пор ни разу не видел?

— Я в основном сижу в библиотеке.

— Что, Тео гоняет?

Тут машину снова слегка занесло, и у Гэрриет от страха душа ушла в пятки.

Саймон рассмеялся.

— Пожалуй, мне лучше смотреть на дорогу, а не на вас. Не возражаете, если мы заедем заправиться?

Пока Саймон разговаривал со служащим на заправке, Гэрриет незаметно повернула зеркало заднего вида и вгляделась в свое отражение. Терпимо, решила наконец она. Хорошо, что утром вымыла голову.

И все же — поверить в это было невозможно! Саймон Вильерс хочет ее снять? Она украдкой покосилась на его светлые, с золотистым отливом волосы, тонкий орлиный профиль, красивый, чуть-чуть насмешливый рот и смуглые щеки без намека на румянец. Удивительнее всего были глаза: синевато-зеленые, как бы сонные, они были очерчены, как карандашом, темными густыми ресницами.

От волнения она забыла развернуть зеркало обратно, и Саймон, выезжая, чуть не врезался в чью-то машину.

— По-моему, наши сегодняшние приключения вполне в духе комических фильмов.

Гэрриет отвернулась, чувствуя, как проклятая краска опять заливает ее лицо.

— После консультации вы должны заехать ко мне и что-нибудь выпить.

— О, я не могу… То есть я не хочу, чтобы вы…

— Не волнуйтесь, кроме нас, там будет еще народ.

Да уж, народ. Наверняка хорошенькие актрисы и фотомодели из Лондона.

Саймон словно угадал ее мысли.

— Ничего особенного, просто приятели. Но я позабочусь, чтобы вы не скучали. Пожалуйста. — Он заговорил тише, и в его голосе появилась ласкающая хрипотца. — Я же должен как-нибудь искупить свою вину за то, что чуть вас не задавил.

Он затормозил у самого дома Тео.

— Придете?

— Я постараюсь.

— Только не рассказывайте Тео, что познакомились со мной: он наговорит вам про меня кучу гадостей.

Когда его машина нырнула обратно в снегопад, Гэрриет сообразила, что он не назвал адреса. Вероятно, подразумевалось, что она должна его знать.

Глава 2

Она шла по тропинке, не слыша собственных шагов. Возможно, оттого, что снег заглушал все звуки, в ней вдруг возникло блаженное чувство безответственности, как при легком опьянении. Снег шапками лежал на тисовых кронах и змеился по ветвям араукарии, кустики лаванды топорщились белыми ежиками.

Неужто она правда вот так познакомилась с Саймоном Вильерсом? Нет. Этого не может быть! Когда университетский театр поставил «Кошку на раскаленной крыше», где Саймон играл Брика, Гэрриет впервые ощутила себя изменницей по отношению к Роберту Редфорду. С тех пор сердце ее не раз сладко замирало от сознания собственного вероломства. Она, конечно, понимала, что Саймон, в сущности, просто плейбой с толстым бумажником и дурной славой. Даже ее подружки по колледжу, которые без зазрения совести спали со своими мальчиками, относились к Вильерсу и его компании осуждающе. Гэрриет тоже делала вид, что осуждает, но втайне ее волновали их стремительные автомобили, и остроумные прозвища, то и дело мелькающие в колонках светской хроники, и скандалы, из-за которых их частенько выставляли из дорогих ресторанов, и витающий над ними загадочный ореол бисексуалов, алкоголиков и наркоманов.

— «Скатиться вниз нетрудно, но нет пути назад», — пробормотала она себе под нос и подергала шнур звонка.

За дверью на нее набросились отпрыски Тео Даттона.

— Привет! Гарри, это кошка замяукала, — Гэрриет, окошко замяукало!.. Шутка такая.

— Я ее уже слышала, — сказала Гэрриет.

— По чему слоны не умеют ходить? — спросил старший.

— Не знаю, — сказала Гэрриет.

— По воздуху! — Дети залились счастливым смехом.

Когда Даттоны куда-нибудь уходили, Гэрриет частенько оставалась с их детьми.

— А мы слепили в саду снеговика. Вон там, смотри! На кого он похож?

— На вашего отца, — сказала Гэрриет.

— Ага, когда он ждет звонка из Би-би-си, — подтвердил Даттон-младший.

Гэрриет прыснула.

— Красиво на улице, правда? — сказала она.

— Пойдем сегодня днем кататься на санях, а? Папа сейчас работает над телепередачей, значит, после обеда наверняка ляжет спать.

— А мама простуженная.

Три пары глаз с надеждой уставились на нее.

Гэрриет все еще пребывала в эйфории от встречи с Саймоном.

— Ладно. Зайду за вами в половине третьего, — пообещала она.

— Что ж, это гораздо приличнее, — сказал Тео Даттон, закуривая очередную сигарету.

Пока он читал, снежная шапка на крыше соседнего дома заметно потяжелела.

— Стиль, конечно, оставляет желать лучшего — хочется выкинуть из него все лишнее и взбить, как подушку, — но есть хотя бы кое-какие мысли. Видно, что вы включили воображение.

Вглядевшись в нее из-под очков, Тео пощипал себя за бороду и сказал:

— Вы, я вижу, сегодня витаете в облаках. Что с вами такое случилось? Дружок не приезжает на воскресенье?

Гэрриет рассмеялась.

— Да нет, это оттого, что я не выспалась, а может, просто ошалела от снега. Люблю снег. Вдобавок я по дороге к вам ухитрилась свалиться с велосипеда. Так, пустяки, почти не ударилась, но, видно, еще не пришла в себя.

Главное — не слишком теряться перед приятелями Саймона. Надо бы забежать домой переодеться, вот только во что?

Тео задумчиво любовался ее полной грудью, по-детски округлыми чертами и длинными стройными ногами. Большие серые глаза с поволокой прятались за стеклами очков, и их красоту не очень-то легко было разглядеть — как нелегко было разглядеть пылкость, спрятанную за непомерной застенчивостью. Она вот-вот упадет, как спелая слива, подумал он. Она уже полна томления, как счастливая жена перед встречей с мужем. Пылкая дева, впервые восходящая на ложе любви, — что может быть прекраснее?

Он вздохнул.

Может, заскочить в магазин и купить себе на все оставшиеся деньги новый свитер? — думала Гэрриет. Пожалуй, ей даже полезно будет поголодать пару недель до конца месяца.

— В следующий раз займемся сонетами, — сказал Тео Даттон. — Это, как говорил Вордсворт, ключ, которым Шекспир отмыкал свое сердце. Не забывайте, Гэрриет: даже любовь ступает по земле.

Когда пробило без четверти