воздух, уже аккуратней. Слабый запах табака, освежающая нотка мяты и терпкая, полынная горечь. Курил трубку и освежил дыхание листиками мяты? Возможно. Полынью перекладывают белье, из знатных, но не богат. Изучаю ладони Атолгара Амлаута кончиками пальцев. Пальцы сильные, длинные и грубые. Наличие мозолей говорит о том, что этот мужчина знает за какую сторону меч хватать. Никаких украшений, ни колец, ни браслетов. Ровная и гладкая кожа лица, щетина со щек сбрита начисто. В мягкие волосы приятно запускать пальцы. Кожа скул Амлаута особенно горяча. Смутился и покраснел? Скольжу пальцами по сильной шее. Под челюстью бьется жилка. Прижимаю ее указательным пальцем. Ткань камзола потертая, но была из дорогих. Прохладные, гладкие пуговицы и такие же запонки. На одежде почти отсутствует шитье, исключая привычные защитные руны по краю рукавов. Дни сменяли друг друга быстро, я просыпалась, глотала горькие зелья, и засыпала ровно на середине очередной байки милорда. Так я узнала, что милорд Атолгар Амлаут глава последнего боевого Ковена двух Динов, и что сейчас он держит строгий нейтралитет между двумя враждующими государствами. Иногда милорд особенно сильно пах костром и жареным хлебом, в такие дни я жадно принюхивалась, воображая вечернюю степь и высокие костры. На самом деле, уловить, что за запахи приносит на себе милорд, было сложно. Он редко подходил ко мне, предпочитая сидеть подле постели, изредка касаясь моей руки своей. Иногда заходил колдун, укладывал мне на лоб костлявую, ледяную руку и заглушал просыпающиеся чувства. Он приносил с собой пряный мясной аромат и заставлял пить горькие, вязкие зелья. Следом появлялся целитель, тогда милорд громко объявлял, что выходит за дверь. Целитель откидывал одеяло, низко наклонялся над моим недвижимым телом и, обдавая меня запахом сладкой сдобы, осматривал кожу. Разглаживал пальцами, порой я чувствовала на себе его горячее дыхание.

— Все идет как должно, миледи, — сухим голосом отчитывался целитель. Он был максимально собран и равнодушен, будто бы не его дыхание я чувствовала на своем животе. Очень жаль, что я не могла видеть его, от этого возникало острое чувство неловкости, заглушенное, впрочем, колдовством. Проснувшись в очередной раз, я поняла, что именно сегодня что-то изменится. Баритон Атолгара был как-то особенно резок, да и рассказывал милорд о грамотном устройстве рыцарского замка, после чего поведал, как правильно рассчитать зимние припасы для гарнизона из двадцати боевых магов.

— Я солдат моя леди, — Атолгар замечает мою улыбку, — и приятные истории у меня закончились. Но если хотите, я поведаю вам относительно пристойный вариант знакомства Ковена и островных шаманов. В этот раз я не засыпаю, слушаю, как бойцы Атолгара ходили знакомиться с островными шаманами, приплывшими в первый раз. Сколько переломов и ссадин потом пришлось лечить замковому целителю. Улыбка лезет на лицо, когда милорд рассказывает, что после отплытия кораблей обнаружилась недостача девяти бочек вина. А тогдашнему главе Ковена, деду Атолгара, бойцы отчитались об успешном налаживании добрососедских отношений. И что с тех пор островные торговцы, под присмотром бойцов Ковена, обменивают у селян товары на замысловатые украшения Порыв прохладного воздуха подсказывает мне, что открылась дверь, а громкие шаги представляют посетителя — колдун. Для него не существует такого понятия как приветствие или прощание. Вывалив на собеседника информацию он разворачивается и уходит.

— Дальше нет возможности скрывать ее состояние, — мне чудится, или в неприятном голосе и правда проскальзывают виноватые нотки.

— Ни единого шанса?

— Маркус старался оттянуть момент, но увы, она слишком быстро исцеляется. Быстрее чем должно.

— Не говори об этом, прошу.

Слова западают мне в душу. Слишком быстрое исцеление — я буду видеть и говорить. Слишком быстро? Только бы не отдали на растерзание друидам, очень уж любят добрые старцы отдавать непонятное Богам. Мол, если ваше, заберите, а нет, так подарком будет.

— Кивните леди, если слышите меня.

После осмотра целителя, миледи ожидают в большом кабинете. Сердце на мгновение замерло и забилось испуганной птицей. Вот и сдвинулось дело с мертвой точки. Колдун, поняв, что его слова достигли цели ушел. Но дверь закрыться не успела, легкий аромат ванили и корицы возвестил о том, что прибыл лекарь. Вместе с ним вошли и три щебечущие о чем-то своем девчонки. Милорд поспешно вышел. Как и в прошлый раз с меня легко стянули платье и поставили на что-то теплое. Оттерли влажной тканью с легким запахом мыла и насухо растерли грубыми полотенцами. Едва свежее платье укрыло меня, заговорил Чумной лекарь.

— Мои поздравления миледи, зрительная функция полностью восстановлена, — шелестит целитель и его горячие пальцы подныривают под край повязки. Щеки касается прохладный металл, и давление ткани резко слабеет.

— Открывайте глаза медленно. Комната затемнена, не пугайтесь. Комната заполнена мягким, сероватым светом. Стены обиты шелком с вышитым незатейливым рисунком. Минимум мебели, постель на которой я лежу, стол, уставленный пузырьками, баночками и неизвестными мне предметами. Рядом со мной Чумной Лекарь.

— У вас изумительна улыбка, леди. Впервые пациентка приветствует меня не перепуганным визгом, — из-за маски голос мужчины изменен, поэтому он кажется сухим. — Девушки, миледи сильно не крутить, упадет — спрошу с вас.

Девицы захихикали, стреляя глазками в сторону целителя. Им было наплевать что скрывается под маской, получить мужа с магическим даром величайшая удача в жизни. Девочки несущие в себе искру магии просватываются с самого детства. Доходит до того, что помолвочный браслет может быть выкуплен у жениха другим, более состоятельным мужчиной. Мне кажется Чумной ждал от меня чего-то. Чего могут ожидать целители в таких ситуациях? Благодарности. Касаюсь его рукава, и едва он поворачивается ко мне лицом, прикладываю сложенные ладони к своей груди, там, где бьется сердце. Затем протягиваю ему.

— Это мой долг, миледи, — после чего разворачивается и, не обращая внимания на девушек, начинает собирать свои принадлежности. И тут же добавляет, — но спасибо что не напали. И когда последняя баночка заняла свое место во внушительном, темно-оранжевом кофре, коротко поклонился, адресовав свой поклон сразу всем. Человек, который сделал себя сам. Он появился после мятежа, спасал раненых, ходил по бедняцким домам и не брал за свои труды денег. Девушки, едва целитель покидает комнату, становятся собранными и деловитыми. Перебрасываясь короткими фразами, они в считанные минуты