группа.

- Ален, мы тут два часа сидим, - усмехнулась Галя. - Я к университету привыкала несколько недель.

- Привыкнешь быстрее, если начнешь болтать с другими, а не только со мной.

И вправду, столько времени на паре физкультуры было, а она ни словом с другими девочками. Даже «привет-пока» ни с кем, а дело-то секундное.

В коридоре прозвенел звонок.

В кабинет зашла учительница - бабушка с короткими бордовыми волосами, с множеством морщин, прищуренными глазами. Она казалась цветком, за которым нужен уход - не польешь один раз и высохнет к черту.

- Здравствуйте, фельдшера, - сказала учительница. - Я Роза Константиновна - преподаватель по гигиене.

Галя и Алена знали, что из себя представляет этот предмет. Гигиена - это не только чистка зубов, мытье рук и всего прочего, примитивного. Это... бред полный. Сколько прошло времени, а Роза Константиновна уже три раза сказала, что группе суждено отправиться на ФАП - куда-то в колхоз подобно юному доктору в рассказах Булгакова. Один медик на всю округу, и не поймешь еще, какая там округа, сколько деревень. Галя знала, что даже за пятьсот тысяч она не будет одним медиком на всю деревню. Тем более что эти пятьсот тысяч оцениваются в рублях. Вот, если б доллары, то можно было бы задуматься. А так...

Лев упал в пропасть между сном и реальностью. Голос учительницы заменял теплое молоко перед сном, убаюкивал.

Парня шатало все сорок минут. Он пытался писать, успевать по крайней мере. Понятные для себя слова, термины начинали скользить, пока не превратились в линии. «Закон отрицательного воздействия на окр. среду деятельности людей. Независимо от своей воли и созн., а в связи с физиологическим, бытовым и...» дальше одни линии. Что там дальше? И двух листов не исписал, а уже слился.

Осмотрелся, у кого бы взять лекцию, посмотреть, что там дальше. Краем глаза заглянул в тетрадь Женька. «Закон отрицательного воздействия на окружающую среду де...» Чего, бля, написано? Иероглифы, блин. Да, надеюсь самым трудным будет - писать лекции на скорость.

- Эй, - обратился Лева к сзади сидящим девушкам, - можете дать тетрадь? У меня тут кое-чего не достает.

Смуглая брюнетка протянула тетрадь. Колыхнулось.

- Я Лев.

- Толстой? - спросила Галя, улыбнувшись.

- Петров, - не оценил Лев шутку.

- Я Галя.

Девушка смотрела на Леву и думала, если б парень был старше, можно было бы попробовать. Ну а что? Парней мало, на всех девушек не хватит, а искать где-то еще как-то лень.

- Красивый почерк, - сказал Лев, сыграв бровью, - лучше, чем у Жени.

- Я по именам не всех знаю, - сказала Галя.

- Много же писать. Это что, еще одна лекция?! Мы вторую пишем уже?

- Как давно ты перестал писать?

- Не так уж и давно, наверное, без десяти минут до перемены.

- В меде оно так - дал глазам отдохнуть, а лекция ушла далеко вперед.

- Что так улыбаешься? Писать любишь много? - Лева выглядел мило, вежливо. Это нравилось Гале.

- Рука уже набита писать долго. Освоишь по ходу, Лева.

Глаза Левы округлились, глядя в тетрадь - так много писать!

Надо было взбодриться, еще немного и домой. Дотерпеть, не заснуть.

«... производственной деятельности. Люди оказывают отрицательное воздействие на окр. ср., которая...»

Женя захохотал, а вместе с ним еще два парня. А рядом с этой троицей еще один - парень с одним наушников в ухе. У него был хмурый вид, сдержанный. Взгляд пофигиста.

- Будешь Вованом, - сказал Женя. - Ну, как тебе, Вован?

Другие захохотали еще сильнее. Ладно Женя, но эти парни, что ржут? Один из них был полноватый, с кудрявыми грязными волосами. Второй - низкий - был с прической подобно гребешку у петуха. Лева догадывался, что такие не отстают за современной «модой», а значит, в группе не без петуха.

Лев молчал, смотрел на Вована. Какой-то он зашуганный, что ли. Сутулый.

- А если по делу, - привлек к себе внимание Лев, - то как тебя зовут?

Только первый день, а мне уже дали прозвище. При чем просто так. Еще хуже то, что один, с петушиной прической, думает, будто мое имя Владимир. Интересно, а имя Павел - это как Пидор? У тебя есть все основания, чтобы тебя так звали. В зауженных джинсах, словно достоинство отсекли, слабый сонный голос, будто в рот имели несколько часов подряд. Да и просто смотрю на его морду с прищуренными глазами, думаю, может ты би? Просто не успел понять, что твоя жопа нуждается в чем-то твердом и выделяющем.

Я складываю тетрадь в рюкзак. Халатов у нас нет - еще не время. Парта шаталась все время, даже когда писал, и сейчас она умудрилась покоситься так, чтобы из рюкзака выпали листы с текстом.

Летят вниз, скользят по невидимым ступеням под парту, стул, в проход. Класс!

Хватаю все подряд, не разбирая порядок. Тут перед глазами возникли еще пять листов. Это тот пацан, который дал мне имя. Тот, которому я помог подняться на линейке. Как его там?.. Женя?

- Что это? - спрашивает он, не заглядывая в текст. - Лекции, что ль?

Никакие это не лекции. Говорю, что это собственный текст и благодарю за помощь.

- Мне надо спешить, - говорю. - Прошу прощения. Э, до завтра.

Я выбегаю из колледжа. Надо бы поспешить, давно нужно отдать рукописи, а времени не было.

Женя догнал меня, он хромал.

- Ты это, спешишь куда-то? - спросил он. Не отстанет ведь. Не отстанешь, я прав?

- Да, есть куда. - Я ускоряю шаг, но расстояние так и не убавилось.

- Слушай, ты извини, если я с кликухой сострил. Просто привычка такая - давать прозвища. Вон, Леве дал прозвище «Симба», и что? Не обижается ведь парень.

Красный свет светофора. Полминуты еще.

- Но ты дал прозвище просто так, - огрызся. Не хотел, но стал. - Улавливаешь? Симба - это лев из мультика. Ясен хер - это прозвище подходит. Но мое. Ты, словно из воздуха, поймал имя и прилепил его ко мне. Вован. Это даже не вариация моего имени, блин. Это, на хрен, другое имя. Совершенно! Что это, Женя, как не стеб?

Женя молчал. Совесть заиграла?

Загорелся зеленый, и мы пошли к остановке.

- Ну, это, - начал Женя и резко замолчал.

Ну, продолжай. Оправдывайся отмазками, придуманными за пару секунд. Молчит. Стонет.

Я обернулся и увидел, Женя, как на линейке, сидит на асфальте. Что такое?

- Эй, Женя, - сказал я, поднимая его за руку. Тяжелый тип. - Ты тут не разыгрывай драму. Пошли, пока зеленый горит.

- Не могу, - растерянно произнес Женя. - Нога опять отнялась.

Как-то на автомате - перебросил руку Женька через спину и стал ему костылём. Одногруппник подпрыгивал, всасывал воздух через зубы.

- Что за хрень с ногой? - спросил. - Второй раз замечаю такое.

- Травма. Хочешь, могу рассказать.

- Скажи лучше, когда у тебя это пройдет. Мой транспорт едет.

- Понемногу проходит. - Женя начинал вставать на больную ногу. - Иди тогда. У меня