- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (7) »
счеты со мною свела.
К чему, астеничная Муза, Ты смерть мою копишь в крови, Не ценишь земного союза, Бежишь постоянной любви?
За долгую нашу разлуку, За совесть больную мою, За ласку твою и за муку — Тебя все сильнее люблю.
А ты, проникая сквозь атом, Энергию слова храня, Поводишь крылом виноватым — И не вспоминаешь меня. 15.03.77
(2) Крылата, как демон Максве́лла, Но сердцу ничуть не мила, Обманщица прочь улетела И лаской меня обошла.
Прощай, карнавальная Муза! Спасибо за известь в крови. Не нужно такого союза. Природа не хочет любви.
Прощай, не щади иноверца, Оставь бедолагу в аду. Другим открывается дверца. Другую подругу найду.
Спасибо за нашу разлуку И совесть больную мою. Удачу меняю на муку. Другую подругу люблю.
Ласкай переимчивый атом, Билет для счастливца храни, Останься драконом крылатым — И зря чужака не дразни.
(3) Ты — Ма́ксвелла демон: калитку Откроешь тому, кто резвей. И славно! Ко мне-недобитку Последнюю слабость развей.
Прощай, повзрослевшая муза! Спасибо за известь в крови. Не нужно такого союза. Уж лучше совсем без любви.
Лови горячительный атом, Счастливцу билет пристегни, Останься драконом крылатым — И зря дурака не дразни.
С горячностью замоскворецкой Прохлада моя не в ладу. Не нужен мне берег советский, Оставь меня в Летнем саду.
Люблю мою долгую муку И совесть больную мою. Отпраздную нашу разлуку. Слезы по тебе не пролью. 1977 — 2005
Лишь ангина и может вернуть Позабытые контуры, звуки... Заболеть — как в себя заглянуть, Суеты отрешиться и скуки.
Там, в гербарии счастий и бед, Вдруг живые отыщутся почки: Твой младенческий велосипед Или две хореических строчки.
Сколько лет ты их тщетно искал, Как шутила с тобой Мнемозина, Сколько важных ты слов пропускал, Среди них ключевое: ангина.
Мимолётная гостья, твоя Правда: время тебя не заботит. Не хотел выздоравливать я, Но пришлось. Мой будильник заводят.
Ничего я не помню. Забыл Красоту, для которой трудился. Пробил час — оболочку пробил И в молочную вечность скатился. 29.07.79
* * * Судьбу цветка с судьбой вселенной Положим на весы: одна Им, а равно и нашей тленной, Высвечивается цена.
Тот день на Куликовом поле И вся история твоя Ничуть не перевесят доли Космополита-воробья. 28.12.78
Пустое всё: не страшно жить, Не холодно ничуть! Не трудно боль остановить, Сжимающую грудь.
Аякс бросается на меч — Не важно! Всё цветёт. Ты мертв, но не смолкает речь, И празднество идёт.
О Флора дивная, пройдись По улице моей, На краткий миг остановись Здесь, у моих дверей... 2.10.77
Пошлость вечна — и вечны стихи. Два поэта ко мне обратились. Непохожие их языки Так чудесно в родном преломились...
Два счастливца из тьмы вековой, Двух империй птенцы: в средиземной Первый жил, в поднебесной — второй, А сошлись — не скажу, что в тюремной.
Европеец, две тысячи лет Стих твой ясный ко мне простирался. Азиат, не меня ль твой привет Ждал шестнадцать веков — и дождался?
Европеец, ты учишь меня, Как добиться известности лестной. Азиат, ты сидишь у огня На полу твоей хижины тесной.
Европеец, что я пропою, Ты рассудишь и взвесишь без скидки. Азиат, ты мотыгу твою У терновой оставил калитки.
Оба правы. Но родственный гений Мне диктует сквозь толщу веков: — Не хочу никаких поучений, Прост мой разум и беден мой кров. 12.11.78
* * * Увы! Промчался этот юный Прелестный век — Лавиной лиственной и струнной Чудес и нег.
Увы, простушка! Оперенье, Прощай. Забудь, Птенец, стихотворенье, Воздушный путь.
Бог любит нас, как орнитолог Пернатых. Стих — Полнейшая из всех тяжёлых Его улик. 3.06.79
Девочка спит и растёт. Лобик высокий потеет. Майское небо светло. Чайки в четыре утра Вдоль розовеющих вод белыми духами реют Или на льдинках плывут, головы набок склонив.
Встану, накину пальто. Холод и влагу глотая, Через Кричевский к мосту выйду в прозрачную мглу: Кажется всё: над рекой, будто меня ожидая, Стройный, еще не старик, он одиноко стоит. 14.09.77
* * * Когда зимой грустнеют птицы, И Летний сад в снегу, С тобой одним, певец Фелицы, Я в мире жить могу.
Всё, чем эпохи наши схожи, Я принял, гнёт терпя. Мне скучно с теми, кто моложе И опытней тебя.
И нам легко сойтись о главном, Найдя ответ в добре, В саду с окоченевшим фавном В дощатой конуре. 1.12.77
Ты, воробей, как человек, пластичен: Всюду живёшь, где живёт человек.
К жизни любой, как и он, привыкаешь, Розу ветров держишь в клюве твоём.
Берег Янцзы сближает с берегом Темзы Выпрост твоих быстрых, коротких крыл.
Всем, воробей, ты сродни человеку — И для тебя в сердце есть уголок.
Ближе к зиме я сколочу кормушку И за окном нитками укреплю. 29.11.78 — 1979
Где кирпич и железо, провода и стекло, Жив пернатый повеса лютой стуже назло. Век бездельника краток, песня — нищенский вздор, Скуден миропорядок, где он крылья простёр. Из недели в неделю жизнь случайна, скудна — Но над этой скуделью миротворит она. Два крыла, хоть не птица. В том же утлом мирке, В том же прахе ютится на сыром чердаке. Два крыла, хоть не птица... В мире мокнущих крыш Пролегает граница, что не вдруг разглядишь. Два неродственных света, отразившись, сошлись: Воробьиное гетто, олимпийская высь...
Чуть вспорхнёшь — отступает механический лом: Сад Психеи сияет под убогим крылом. В кущах, где непреложно воцарилась она, Справедливость возможна, простота не смешна. Здесь голодная косность не идёт по пятам, Здесь возможна
К чему, астеничная Муза, Ты смерть мою копишь в крови, Не ценишь земного союза, Бежишь постоянной любви?
За долгую нашу разлуку, За совесть больную мою, За ласку твою и за муку — Тебя все сильнее люблю.
А ты, проникая сквозь атом, Энергию слова храня, Поводишь крылом виноватым — И не вспоминаешь меня. 15.03.77
(2) Крылата, как демон Максве́лла, Но сердцу ничуть не мила, Обманщица прочь улетела И лаской меня обошла.
Прощай, карнавальная Муза! Спасибо за известь в крови. Не нужно такого союза. Природа не хочет любви.
Прощай, не щади иноверца, Оставь бедолагу в аду. Другим открывается дверца. Другую подругу найду.
Спасибо за нашу разлуку И совесть больную мою. Удачу меняю на муку. Другую подругу люблю.
Ласкай переимчивый атом, Билет для счастливца храни, Останься драконом крылатым — И зря чужака не дразни.
(3) Ты — Ма́ксвелла демон: калитку Откроешь тому, кто резвей. И славно! Ко мне-недобитку Последнюю слабость развей.
Прощай, повзрослевшая муза! Спасибо за известь в крови. Не нужно такого союза. Уж лучше совсем без любви.
Лови горячительный атом, Счастливцу билет пристегни, Останься драконом крылатым — И зря дурака не дразни.
С горячностью замоскворецкой Прохлада моя не в ладу. Не нужен мне берег советский, Оставь меня в Летнем саду.
Люблю мою долгую муку И совесть больную мою. Отпраздную нашу разлуку. Слезы по тебе не пролью. 1977 — 2005
АНГИНА
Лишь ангина и может вернуть Позабытые контуры, звуки... Заболеть — как в себя заглянуть, Суеты отрешиться и скуки.
Там, в гербарии счастий и бед, Вдруг живые отыщутся почки: Твой младенческий велосипед Или две хореических строчки.
Сколько лет ты их тщетно искал, Как шутила с тобой Мнемозина, Сколько важных ты слов пропускал, Среди них ключевое: ангина.
Мимолётная гостья, твоя Правда: время тебя не заботит. Не хотел выздоравливать я, Но пришлось. Мой будильник заводят.
Ничего я не помню. Забыл Красоту, для которой трудился. Пробил час — оболочку пробил И в молочную вечность скатился. 29.07.79
* * * Судьбу цветка с судьбой вселенной Положим на весы: одна Им, а равно и нашей тленной, Высвечивается цена.
Тот день на Куликовом поле И вся история твоя Ничуть не перевесят доли Космополита-воробья. 28.12.78
ТОРЖЕСТВО ФЛОРЫ
Пустое всё: не страшно жить, Не холодно ничуть! Не трудно боль остановить, Сжимающую грудь.
Аякс бросается на меч — Не важно! Всё цветёт. Ты мертв, но не смолкает речь, И празднество идёт.
О Флора дивная, пройдись По улице моей, На краткий миг остановись Здесь, у моих дверей... 2.10.77
ДВА ПОЭТА
Пошлость вечна — и вечны стихи. Два поэта ко мне обратились. Непохожие их языки Так чудесно в родном преломились...
Два счастливца из тьмы вековой, Двух империй птенцы: в средиземной Первый жил, в поднебесной — второй, А сошлись — не скажу, что в тюремной.
Европеец, две тысячи лет Стих твой ясный ко мне простирался. Азиат, не меня ль твой привет Ждал шестнадцать веков — и дождался?
Европеец, ты учишь меня, Как добиться известности лестной. Азиат, ты сидишь у огня На полу твоей хижины тесной.
Европеец, что я пропою, Ты рассудишь и взвесишь без скидки. Азиат, ты мотыгу твою У терновой оставил калитки.
Оба правы. Но родственный гений Мне диктует сквозь толщу веков: — Не хочу никаких поучений, Прост мой разум и беден мой кров. 12.11.78
* * * Увы! Промчался этот юный Прелестный век — Лавиной лиственной и струнной Чудес и нег.
Увы, простушка! Оперенье, Прощай. Забудь, Птенец, стихотворенье, Воздушный путь.
Бог любит нас, как орнитолог Пернатых. Стих — Полнейшая из всех тяжёлых Его улик. 3.06.79
ВНУЧКА И ДЕД
Девочка спит и растёт. Лобик высокий потеет. Майское небо светло. Чайки в четыре утра Вдоль розовеющих вод белыми духами реют Или на льдинках плывут, головы набок склонив.
Встану, накину пальто. Холод и влагу глотая, Через Кричевский к мосту выйду в прозрачную мглу: Кажется всё: над рекой, будто меня ожидая, Стройный, еще не старик, он одиноко стоит. 14.09.77
* * * Когда зимой грустнеют птицы, И Летний сад в снегу, С тобой одним, певец Фелицы, Я в мире жить могу.
Всё, чем эпохи наши схожи, Я принял, гнёт терпя. Мне скучно с теми, кто моложе И опытней тебя.
И нам легко сойтись о главном, Найдя ответ в добре, В саду с окоченевшим фавном В дощатой конуре. 1.12.77
ПОДРАЖАНИЕ КИТАЙСКОМУ
Ты, воробей, как человек, пластичен: Всюду живёшь, где живёт человек.
К жизни любой, как и он, привыкаешь, Розу ветров держишь в клюве твоём.
Берег Янцзы сближает с берегом Темзы Выпрост твоих быстрых, коротких крыл.
Всем, воробей, ты сродни человеку — И для тебя в сердце есть уголок.
Ближе к зиме я сколочу кормушку И за окном нитками укреплю. 29.11.78 — 1979
ВОРОБЕЙ И ПСИХЕЯ
Где кирпич и железо, провода и стекло, Жив пернатый повеса лютой стуже назло. Век бездельника краток, песня — нищенский вздор, Скуден миропорядок, где он крылья простёр. Из недели в неделю жизнь случайна, скудна — Но над этой скуделью миротворит она. Два крыла, хоть не птица. В том же утлом мирке, В том же прахе ютится на сыром чердаке. Два крыла, хоть не птица... В мире мокнущих крыш Пролегает граница, что не вдруг разглядишь. Два неродственных света, отразившись, сошлись: Воробьиное гетто, олимпийская высь...
Чуть вспорхнёшь — отступает механический лом: Сад Психеи сияет под убогим крылом. В кущах, где непреложно воцарилась она, Справедливость возможна, простота не смешна. Здесь голодная косность не идёт по пятам, Здесь возможна
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (7) »