беспокоит?

Теперь он знал точно, что между его пробуждением в шесть утра и моментом, когда каблучки Дженни разрушили его второй сон, прошло чуть менее двух часов. Как долго длился второй сон и в каком временном анклаве, он не имел представления. И как считать время, которое прошло? Из-за утренней неразберихи он пробыл у себя дома намного дольше, чем обычно. Потом какое-то время бродил в замешательстве по городу, проходя милю за милей. Потом провел несколько часов в маленьком парке, изучая ситуацию. И еще необычайно долго работал за своим столом.

Что ж, надо идти к врачу. Человек обязан воздерживаться от того, чтобы выставлять себя дураком перед всем миром, но перед адвокатом, священником и врачом ему придется делать это время от времени. Профессиональная этика удерживает этих людей от открытых насмешек.

Доктор Мэйсон вряд ли мог считаться другом. Чарльз Винсент осознал с некоторым беспокойством, что у него нет близких друзей, только знакомые и коллеги. Как будто он относился к другому виду, нежели его окружение. Сейчас ему хотелось, чтобы у него был близкий друг.

Однако он был знаком с Мэйсоном несколько лет, доктор имел хорошую репутацию, а кроме того Винсент уже пришел к нему в офис и был приглашен в кабинет. Ему придется или… — что ж, такое начало не хуже любого другого.

— Доктор, я в затруднении. Я должен или выдумать какие-нибудь симптомы, чтобы оправдать свой приход к вам, или извиниться и сбежать, или честно рассказать вам о том, что беспокоит меня, даже если вы решите, что я страдаю новой формой идиотизма.

— Винсент, каждый день люди выдумывают симптомы, чтобы оправдать свой визит ко мне, и я понимаю, что им не хватает мужества рассказать о реальной причине, побудившей их прийти ко мне. И каждый день люди извиняются и сбегают. Но опыт подсказывает мне, что я заработаю больше денег, если вы выберете третью альтернативу. И еще, Винсент, новых разновидностей идиотизма не существует.

* * *

— Возможно, это прозвучит не так глупо, если я расскажу покороче, — сказал Винсент. — Проснувшись этим утром, я стал свидетелем ряда загадочных событий. Казалось, остановилось само время или мир перешел в фазу сверх-медленного движения. Вода ни текла, ни кипела, огонь не грел пищу. Все часы, как я решил поначалу, остановились. Их стрелки проползали, возможно, минуту за час. Люди, которых я встретил на улице, выглядели мертвецами, застывшими в неестественных позах. Только понаблюдав за ними в течение длительного времени, я понял, что они двигаются на самом деле. Я видел одно такси, которое ползло медленнее, чем самая неторопливая улитка, а за его рулем сидел мертвый мужчина. Я подошел к машине, открыл дверь и потянул тормоз. Через какое-то время я понял, что мужчина не мертв. Но он наклонился вперед и разбил лицо о руль. Потребовалась целая минута, чтобы его голова преодолела расстояние менее 10 дюймов, однако я не смог предотвратить удар. Потом я делал другие странные вещи в мире, который умер на ногах. Я прошагал много миль по городу, после чего отдыхал не знаю сколько часов в парке. Потом пришел в офис и приступил к своим обязанностям. Я выполнил работу, на которую потратил, должно быть, часов двадцать. Потом вздремнул за рабочим столом. Когда меня разбудили коллеги, было без шести минут восемь утра того же самого дня, сегодня. С момента утреннего пробуждения прошло менее двух часов, и время вернулось к норме. Но события, которые произошли на этом отрезке времени, никак не уместились бы в два часа.

— Сначала один вопрос, Винсент. Вы действительно выполнили работу, требовавшую многих часов?

— Да. Она сделана, и именно в этот промежуток времени. Она не вернулась в состояние невыполненной после возвращения времени к норме.

— Второй вопрос. Вы беспокоились о вашей работе, о том, что вы отставали от графика?

— Да. Постоянно.

— Тогда у меня есть одно объяснение. Вечером вы легли спать, но вскоре вскочили на ноги, переживая состояние лунатизма. Есть некоторые аспекты хождения во сне, которых мы до сих пор не понимаем. Интермедии расфокусированного времени были частью вашего сна на ногах. Вы оделись и пошли на работу, где и проработали всю ночь. Такое вполне возможно, чтобы человек в сомнамбулическом состоянии выполнял рутинные операции, причем быстро и даже лихорадочно, с высокой степенью сосредоточенности. Вы могли вернуться в состояние обычного сна, когда закончили работу, или могли очнуться непосредственно от лунатического транса в момент прихода ваших коллег. Это правдоподобное и работоспособное объяснение. В случае очевидно странного происшествия всегда хорошо иметь рациональное объяснение, к которому можно обращаться при надобности. Обычно оно удовлетворяет пациента и дает отдых его мозгу. Но часто оно не удовлетворяет меня.

— Ваше объяснение почти удовлетворило меня, доктор Мэйсон, и мой ум значительно успокоился. Я уверен, что вскоре смогу принять объяснение полностью. Но почему оно не удовлетворяет вас?

— Одна из причин — человек, которому я оказывал помощь рано утром. У него было разбито лицо. Он видел — или так он считал, что видел — призрака невероятной быстроты, который был скорее ощутим, нежели видим. Призрак распахнул дверцу его машины на полной скорости и рванул тормоз, отчего водитель врезался головой в руль. Человек был потрясен и получил легкое сотрясение мозга. Я убедил его, что он не видел никакого призрака, что он просто задремал за рулем и въехал во что-то. Как я сказал, мне труднее убеждать себя, нежели моих пациентов. Но, возможно, это случайное совпадение.

— Надеюсь, что так. Но у вас, кажется, есть и другое объяснение.

— После многолетней практики редко услышишь что-то новое. Мне уже рассказывали дважды о похожем происшествии, или сне, с теми же подробностями, что и у вас.

— И вы убедили пациентов, что это был только сон?

— Да, обоих. То есть, я убеждал их первые несколько раз, когда это случалось с ними.

— Они были удовлетворены?

— Поначалу. Потом — не совсем. Но они умерли в течение года после первого обращения ко мне.

— Не насильственной смертью, я надеюсь.

— Оба умерли самой тихой смертью. От глубокой старости.

— О. Ну, я слишком молод для этого.

— Думаю, вам нужно прийти ко мне еще раз в течение месяца.

— Хорошо, если галлюцинация повторится. Или если заболею.

После визита к врачу Чарльз Винсент начал забывать об инциденте. Он вспоминал о нем только с усмешкой, когда опять накапливалась работа.

— Что ж, если станет совсем невмоготу, я еще разок прогуляюсь во сне и разгребу завалы. Действительно, если бы другая сторона времени существовала и я мог бы