возможность отстраниться, подумать о том, что может случиться. Нужно ли ей это? Ему — да, Бенни был уверен в этом процентов на пятьдесят. Но Аллата лишь порывисто выдохнула и привстала на носочки. Сначала он поцеловал вампиршу мягко, едва ощутимо, а потом вдруг сильнее, более пылко. Аллата попыталась держать себя в руках, но под таким натиском чувств и ощущений было трудно о чём-либо помнить, трудно придерживаться связных мыслей. С Аллатой всё было несколько иначе, чем когда-то с Андреа. С человеком вампиру нужно быть более аккуратным, а вот с подругой более пылко, страстно, без страха сделать больно неаккуратным движением.

Руки Аллаты сжимают воротник чёрного плаща до такой степени, что вампирша чувствует собственные ногти. Бенни обвивает талию Аллаты, прижимая её к себе теснее, практически вжимая в себя. Хотя кислород был не нужен, дыхание участилось, стало быстрым. Мелькнула мысль, что Аллата должна заниматься вовсе не этим, но желание было сильнее, тем более, она не видела его целых пятьдесят лет. Эта мысль породила другую — что, если сейчас он исчезнет и Аллата вновь останется без Бенни? И вампирша сильнее вцепилась в воротник, на что Бенни смог рассмеяться сквозь поцелуй. Как будто они душу друг из друга пытаются высосать.

— Кх.

Сорренто. Его такое насмешливое кашлянье Аллата узнала бы теперь везде. Его низкий голос, шутливый и раздражённый одновременно, от которого хотелось рвать. Аллата отстранилась, но по-прежнему не выпустила ткань из рук, чувствуя, как обнимающий её вампир напрягается. Видно, тоже узнал бывшего собрата.

— Кажется, мы не вовремя.

А это уже Квентин. Чуткий нюх и слух уловили ещё пару вампиров, около четырех. Движения Бенни были не очень резкими, он мягко завёл Аллату за спину. Сорренто посмотрел на Аллату с насмешкой, Квентин — с презрением. Вампирша встретила их взгляды с гордо поднятой головой, но не попыталась выйти из-за спины Бенни.

— Квентин! Сорренто! — вампиры обратили своё внимание на окликнувшего их Лафита. — Не думал, что встречу вас так скоро.

— Мы обосновались неподалёку, — усмехнулся Сорренто. — Ну и как не могли не навестить старых друзей? Особенно тебя, Лотти. Мы же так соскучились! — заявил вампир, в словах которого невероятным образом слышалась похоть. Бенни угрожающе зарычал, и два других вампира, до этого рассредоточиваясь, чтобы при необходимости броситься на несговорчивого «собрата» с разных сторон, остановились. Молодняк, не иначе. Бенни был несколько крупнее, чем Сорренто и Квентин, но численный перевес был на стороне вампиров Старика. Аллату, конечно же, никто всерьёз не воспринимал.

— Давайте не при дамах, — всё же вставила свое слово вампирша, выглядывая из-за плеча Бенни и широко улыбаясь. Она видимо не надеялась на политический выход из ситуации, но «включить» маленькую наивную дурочку она могла. Это обезоруживало. — Мы же существа цивилизированные, можем и без драк.

Если бы Бенни не чувствовал, с какой силой она впивается в многострадальный ворот, он бы мог сказать, что Аллата совсем не боялась.

— Справедливо, — подал голос Квентин. — Так что попрошу даму удалиться.

Лат растерялась. Она думала, что её, наоборот, заставят сражаться, а бывший собрат так прозрачно намекнул, что ей надо валить отсюда. Аллата оглянулась на Бенни, словно спрашивая разрешения остаться и помочь ему. Но вампир не сводил взгляда с вампиров, стоящих перед ним. В его глазах горело желание отомстить, азарт, и Аллата сдавленно застонала. Теперь драки не миновать.

— Квентин прав, родная, — Аллату чуть не вырубило. Бенни? С чего бы? Вампир словно не боялся, чувствовалось напряжение, но не страх. В карман брюк упало что-то тяжёлое, рука Бенни скользнула на её локоть. Движение было настолько незамысловатым, что вампиры просто не обратили на него внимание. Аллата не рискнула проверить, какой предмет положили ей в карман. Бенни быстро оттянул её от себя, вынуждая отступить на несколько шагов. Молодняк встретил её движение настороженно, Сорренто и Квентин лишь кинули на неё быстрый взгляд и стали медленно окружать вампира. Аллата всё пятилась, пока ветви деревьев не закрыли обзор на происходящее. После — со всех ног бросилась прочь. Последнее, что услышала Аллата — Бенни зарычал ещё громче: раскатистый звук будто вспарывал его горло.

***

— Алло, Дин?

Ответа не последовало. В телефоне Бенни были только два номера: её и некого Дина. Недолго думая, она быстро набрала номер. Ответили спустя семь гудков, но парень замолчал, когда услышал женский голос в трубке. Понимая, что ей придётся действовать более решительно, Аллата выдала всё на одном дыхании:

— Меня зовут Аллата Милиссон, я — подруга Бенни, — вообще-то она не была уверена в том, кто она ему. — Он попал в сложную ситуацию и просил меня вам позвонить.

Дин, кем бы он ни был, пару минут помолчал, а потом уточнил:

— Аллата Милиссон? Вы случайно не его… расы?

Аллата усмехнулась. Зато теперь круг поисков сокращается: он либо вампир, либо…

— Да, я вампир, — просто заявила Милиссон. — А вы…

− Дин Винчестер. Охотник.

Вампирша поперхнулась. Винчестер? Охотник? Тот самый Дин Винчестер, который вместе с братом выпустил Люцифера и уничтожил левиафанов? О Господи, откуда у Лафита такие знакомые?!

— В общем, мне всё равно, кто ты, — не выдержала Милиссон. — Мне, точнее Бенни, нужна помощь. Я могу на тебя надеяться?

— Да, конечно, — Винчестер согласился слишком легко, что немного смутило вампиршу. Видно, они с Бенни крепко сдружились.

— Хорошо, куда мне подъехать? — Аллата быстро продиктовала адрес своего дома, терпеливо дождалась, пока Винчестер всё это запишет, ответила на пару вопросов, параллельно пробираясь к недавнему месту стычки. Там никого не было, но вот «последствия» стычки были видны очень хорошо: поломанные деревья, клочки одежды. Аллата глубоко вдохнула и пошла по «тропе войны». И чем дальше заходила Милиссон, тем сильнее в воздухе стоял запах крови — гнилой, с крупицами железа. Так пахнет только кровь вампира; насколько должен быть ранен вампир, чтобы…

Бенни нашёлся на каких-то задворках автостоянки, без ног. Большие карие глаза расширились, Аллата зажала рукой рот, чтобы не закричать. Бенни, завидев её маленькую фигурку, практически тонущую на фоне темного леса, усмехнулся и закатил глаза:

— Только не кричи, родная. Я же всё ещё жив.