никогда не происходило. Василий Аркадьевич порой уговаривал ее пойти домой, отдохнуть и выспаться, а она не хотела уходить, хотела провести в музее всю ночь. А сейчас смотритель вынужден просить ее остаться. Такого никогда не было.

– Вы не знаете, что это может быть?– поинтересовалась Полина.

– Нет, Влад мне не рассказал, но по его голосу я понял, что это что-то очень важное, не требующее отлагательств. Наверное, они и сами не поняли, что нашли.

– Тогда, если это действительно нужно, то я буду рада остаться. Я согласна.

– Спасибо, Полина Андреевна, я вам очень благодарен.

– Сколько раз мне просить вас называть меня просто Полина?

Фетисов улыбнулся ей в ответ.

Внезапно дверь помещения резко распахнулась, и внутрь проникли громкие голоса компании людей.

– Это они!– вскочила Полина Высоцкая на ноги и быстро одела туфли.– Они вернулись!

Двое поспешили подбежать ко входу в библиотеку. Там они увидели небольшую компанию молодых людей, которые весело, о чем-то беседовали, снимая со спин тяжелые походные сумки. Прибежав к ним, Полина сильно обрадовалась, на ее лице появилась счастливая улыбка. Ее друзья вернулись.

– Полечка, ты здесь!– воскликнул один из них.

– Иди к нам сюда!– позвал ее второй.

– Мы так соскучились по тебе!– улыбнулась молодая девушка.

– А мы-то с Василием Андреевичем, как по вам соскучились!– голос Полины переполнял восторг.

Она бросилась обнимать своих друзей. Они дружно смеялись и обменивались поцелуями в щеку.

– Как же вы так быстро добрались?– спрашивала она.– Устали? Как дорога? Все живы и здоровы? Что там было? Сейчас вы все расскажите!

Закончив приветствовать Полину, команда археологов увидела стоящего напротив них смотрителя Фетисова. Василий Аркадьевич медленно приблизился к ним и крепко обнял самого высокого из них.

– С возвращением, ребята,– сказал он.

– Мы так рады вас видеть, Василий Аркадьевич,– ответила девушка,– нам так не терпится вам все рассказать!

Друзья обнимали смотрителя музея, встречая своего начальника после долгой разлуки. Когда все приветствия были закончены, раздался голос одного худощавого мужчины, стоявшего у дверей.

– Так мы идем гулять или нет?– спросил он.

– Сейчас, Арсений, дай нам пообщаться,– ответил самый высокий.

Тот простонал.

– Ладно, я жду вас… идем в «Градус», как и планировали!

Этот худой мужчина с растрепанными русыми волосами обладал не особо притягательной наружностью. Помятые брюки и куртка, щетина на небритом подбородке, худое курящее лицо и водянистые серые глаза, больше напоминавшие глаза сумасшедшего. Облизнув губы языком, он покинул библиотеку, и вышел на улицу, уже сунув руки в карман, чтобы достаться пачку сигарет.

Девушка тяжело вздохнула.

– Этот Баранов такой кретин!– сказала она.

– Как вообще Научное Сообщество могло присобачить его в нашу команду?!– удивленно воскликнул один.

– Его ничего не интересует кроме сокровищ,– добавил полноватый молодой человек,– всю дорогу он о них только и расспрашивал. Его совершенно не интересует историческая точка зрения. Одни богатства и золото на уме!

– Да-да, рылся во всех вазах и урнах, копался в каждом сундуке!

– Я прекрасно понимаю вашу реакцию на Арсения Ивановича,– ответил смотритель Фетисов,– но мы ничего не можем с этим поделать. Я ничего не могу. С Научным Сообществом не спорят.

– Хорошо, пусть не спорят, но как он вообще попал в археологи?– удивилась молодая девушка.– Он же совершенно ничего не умеет! По сути дела он вообще ничего не делал, как кроме того, что курил и искал клады.

– Мне известно, что у него богатый отец, и мое предположение заключается в том, что тот просто дал Научному Сообществу гору денег, подкупив их, и тем ничего не оставалось, как включить Баранова в нашу команду. Но давайте не о нем сейчас. Как у вас-то дела? Пройдем в мой кабинет.

Друзья взяли свои чемоданы и сумки и, позабыв о любителе золота Арсении Баранове, последовали за Василием Аркадьевичем и Полиной Высоцкой в его кабинет.

Рабочее место смотрителя выглядело подобающе его должности. Рабочий стол смастерен из красного дерева. Вдоль стен располагались стеллажи с книгами и похвальными грамотами, присуждаемых их музею. На столе стоял держатель с красивой ручкой, одна папка, печать и кипка бумаг. Он прошел за свой стол и занял зеленое бархатное кресло. На дворе темнело. Стоял вечер. Все фонари Москвы зажглись, и с улицы были слышны только слабые звуки моторов проезжающих мимо музея машин.

Команда археологов – друзей Полины – состояла из шести человек (не учитывая Арсения Ивановича Баранова). Самый высокий из них – Владислав Валерьевич Котов считался вождем всей компании. Именно за ним оставалось принятие всех самых важных решений. Ростом он превышал даже Фетисова и был самым высоким человеком, которого знала Полина Высоцкая. Черные убранные волосы, выразительные голубые глаза, мужественное лицо, крепкое телосложение – его внешность полностью соответствовала его роли в команде. Как у любого вожака, у Влада был свой «старший» помощник, но все знали, что все члены этой команды равны между собой. И тем не менее Влад всегда придерживался мнения Станислава Григорьевича Комарова. Это был крепкий молодой человек со светлыми коротко стриженными волосами, приятными зелеными глазами и удивительно нежным лицом. Полина редко видела, когда Стас улыбался. Зачастую эта фигура создавала серьезный образ, который ко всему относился без смеха и улыбки. И как женщина, Полина понимала, что ему придется трудно найти девушку, которая бы соответствовала его характеру и была достойно его, а все девушки Москвы падали от одного только взгляда его глаз.

У Котова была родная сестра – Алиса Валерьевна, которая была единственной девушкой в этой команде. Красивее нее Полина еще никого не видела. Высокая, стройная, красивая, подтянутая и в то же время удивительно женственная Алиса прекрасно дополняла своего брата. У нее черные длинные прямые волосы, уходящие за спину, медовые приятные глаза, гладкая блестящая кожа и мягкие руки. Алиса всегда умела достойно одеваться, поддерживая свой имидж. Высокие кожаные черные сапоги, темно-красная кожаная курточка с воротником, кожаные перчатки и обтягивающие кожаные брюки. Изящество этой молодой девушки прекрасно соответствовало ее холодному, но одновременно