Жизнь, смерть и возрождение (Иван Александрович Карышев) Страница 1 - Литвек

И.А. Калышев Жизнь, смерть и возрождение (медиумические сообщения)

Сообщения Марии

Августа 19-го дня 1899 года.

Мир вам! Вот и я ― Таня. Со мной пришла еще душа; одна дама из благородных. Я ей обещала; уже очень она несчастна; Бог с ней. Вот я так разумею; пусть покалякает с вами. Умерла она недавно. Она теперь из скорбных. Она не врунья, нет, она хорошая душа; а так несчастная. И добрая, какая она. Право, послушайте ее, коли хотите.

В. ― Мы очень рады. Проси ее, Таня, сказать, что ей надо.

О. ― Она будет говорить, я же буду писать то, что она говорит.

Мария. ― Мир вам. Простите, что может не вовремя. Я ― Мария. На земле я была русская. Умерла лет пятьдесят тому назад; точно не знаю, у нас трудно время считать. Живу теперь между несчастными и много, много и очень много выстрадала. Я одна из тех, которыми полон мир земной.

На земле я была из очень хорошей семьи; была прекрасно воспитана; всегда вращалась в высших кругах общества; и была, как у вас называют, замужем. Бывала я и заграницей; блистала и в столицах; но тогда жили в России, в одном из больших уездных городов. Если бы вы спросили в том городе про меня, они сказали бы вам: «Да, знаю. Это была известная красавица, умница, каких мало, интересная женщина, примерная мать, честная жена. Но угасла она рано, никем не оцененная».

А между тем, как страшно грешила, это отменная дама. Сколько она перестрадала за все свои земные мнимые добродетели; и сколько, сколько раскаивалась она в своих мерзких поступках!!..

И вот, когда жгучая боль прошла, я невольно оглянулась на Землю и вспомнила, как много там таких же, как я. Одна из них может быть хуже меня; другие лучше, на как много из них имеют в себе зародыши моих грехов. Все они рабы своего времени, своего общества и его губительной моды. О как глубоко мне стало жаль их, моих сестер во Христе. О как неправильно они понимают свой жизненный вопрос и цель своей жизни!

Я долго мучилась, обдумывая вопрос, как мне помочь им и как вразумить их. Узнав, что теперь на Земле можно печатать сообщения духов, я решила подробно рассказать свою жизнь и смерть во все свои страдания; и если бы хоть одна из таких несчастных, как я, не только исправились бы, но хотя бы немного одумались, я была бы счастлива и считала бы, что искупила свои мнимые добродетели.

Таня. ― Она задумалась, стоит смирно и тихо молится. Подождите немного.

Мария. ― Итак, я уже сказала, что я из хорошей и честной семьи; была замужем за военным, он занимал место очень видное; собой я была красива; а при старании я была настоящая красавица. Муж был человек добрый и ласковый. Было у нас трое детей. Нужды, конечно, мы не знали, и хотя не было богатства, но довольство было полное.

Мать я была хорошая, т.е. я любила своих детей настолько, что желала, чтобы они были здоровы, нарядны, хорошо воспитаны. Очень вероятно, я огорчилась бы, если бы они вышли ворами или развратниками. Но они опечалили бы меня еще больше, если бы стали погрешать против правил салонной порядочности или светских приличий. Дальше же моя любовь не шла с самого рождения их.

Я даже не кормила своих детей; во первых, потому, что это портит цвет лица; а потом, к чему мне не спать по ночам и все время сидеть дома? Доктора, конечно, нашли, что мне кормить вредно; муж тоже хотя и пожалел сперва, но согласился потом.

Итак, детей кормили чужие, нанятые матери; потом их нянчили няньки и бонны; все, как должно быть, к несчастью, у вас на Земле.

Хозяйка, я тоже была хорошая: всегда наш дом был полной чашей и, сколько бы ни пришло гостей, всегда находили сытный, вкусный и даже роскошный обед. Что было мне за дело, что часто приходилось делать долги, обсчитывать прислугу, а мужу трудиться через силу.

Жена, ― о! жена я была в высшей степени честная. Прожив с мужем пятнадцать лет, я ни разу не изменила ему; хотя кругом меня, как пчелы, роились мужчины. Хотя я ночи не спала, сидя, танцуя и забавляясь с ними. Сколько народу всегда вздыхало и мечтало около меня; сегодня один надеется, завтра другой, но я ― я, ведь, честная женщина.

А сколько нужно было иметь ума, живости, притворства и ловкости, чтобы при ограниченных средствах затмевать собой девиц и других моложе меня женщин. Сколько находчивости, чтобы всех держать при себе, дурачить их, и от них же принимать невинные подарки.

Разве мне могло прийти в голову, что я ничем не отличалась и, в сущности, была даже хуже тех несчастных падших женщин, которые из-за куска хлеба шатаются по ночам? О! ― о таких я и думать не могла ― это, ведь, грязь.

Даже муж мой гордился моим поведением; он говорил: «У ног моей жены все, а она как королева только раздает улыбки». Ах! сколько людской гордости и счастья было в этих словах; но вместе с тем столько ошибок кроется во всем этом понимании вещей, что теперь мне страшно вспомнить обо всем, что было. Тем более, что иногда я дарила и большее, чем одни улыбки; но все, конечно, в пределах салонного приличия.

О! как сама я была строга к другим; о! как я порицала порок; и помню, как немилосердно я срамила девушку, которая отдалась, полюбя одного. Я первая перестала ей кланяться и прекратила всякое знакомство с домом. Да, все это очень больно!.. я страдаю, вспоминая об этом.

И.А. Калышев Жизнь, смерть и возрождение (медиумические сообщения)

Оглавление

Сообщения Марии