– Так только в шпионских романах бывает. Сомневаюсь, что наш шеф до такого додумается.
– Зря не веришь. Версия, по-моему, красивая. Я бы на твоём месте проверил.
– А как?
– В отдел кадров зайди. Только к ним просто так не подкатишь. Конфеты, коньячок, шампанское, ну и всякое-такое по обстоятельствам.
Вопрос решился без больших затрат. Дочь Сергея Михайловича и сын Алёны Викторовны, инспектора отдела кадров, учились в одном классе. И хоть Цветков на родительские собрания ходил редко, Алёна Викторовна его хорошо знала и даже симпатизировала Ирине, считая её девочкой из хорошей семьи и одобряя выбор своего сына.
– Вот смотрите сами – никаких тайных замечаний к вам у руководства нет, – протянула она Сергею картонную папку с коричневыми, как у зимних ботинок, шнурками. – Даже наоборот – грамоту к Новому году получили.
– Спасибо, – сказал Цветков. – А можно это как-нибудь официально оформить?
– Как оформить?
– Ну типа справки. Для Келлера этого, будь он неладен.
– Без проблем, – сказала Алёна Викторовна и быстро застучала красными ноготками по чёрным клавишам компьютера.
Отпечатанная на цветном принтере справка гласила, что:
Податель сего, Цветков Сергей Михайлович, действительно состоит в должности проектировщика ООО «Ремстройпроектмонтаж» г. Мальцево, МГ.
Взысканий по работе не имеет. Награждён почётной грамотой.
Инспектор ОК – Подпись.
Для солидности Алёна Викторовна шлёпнула на свободных от текста местах справки несколько печатей и штампов разных размеров, форм и цветов.
В бухгалтерии жилконторы Цветкову посоветовали не морочить им голову, так как все нужные для отчёта документы уже находятся на руках у ответственного квартиросъёмщика. Это чеки и квитанции, выданные сразу по факту выполнения оплаты. На сегодняшний день задолженности по указанному адресу отсутствуют, а, следовательно, и выдавать по этому поводу специальный документ – нет никакой необходимости.
Кредитов в банках Цветков не получал, никому должен не был, жил на одну зарплату, и поэтому сам сообразил, что получить такие справки от всех городских банков – дело совершенно бесперспективное.
Куда ещё можно было обратиться за помощью, он не знал.
Вечером Сергею позвонил сам господин Келлер, он поинтересовался здоровьем клиента и проблемами подготовки к процедуре вычёркивания.
– Вы, Сергей Михайлович, поймите, что я не решаю вопросы продления сроков, – сказал он в ответ на возражения Цветкова. – Я простой государственный служащий – региональный регулятор. Моя основная функция заключается в том, чтобы всё было выполнено в соответствии с действующими стандартами, нормативами и правилами, точно в установленное время.
– А зачем же я тогда собирал все эти справки? – обречённо спросил Сергей, не сообщая регулятору, что справка у него всего одна.
– Тут, как говорится, надежда умирает последней. Система, по определению, не ошибается, но, как я вам уже сообщал, имеется одна стотрилионная вероятность компьютерного сбоя, хотя наши инженеры всё проверили и ничего не обнаружили. Потому, дорогой мой Сергей Михайлович, советую вам бросить ваши поиски справедливости и собираться, как поётся в одной хорошей песне в дорогу дальнюю. Все, как известно, там будем. Кто раньше, кто позже, кому уж там сколько по закону отмеряно…
– Но мне-то в самом начале больше было отмеряно! – возмутился Цветков.
– Очевидно, вы заблуждаетесь. Если у вас нет причин к сокращению срока, то так всё и было с самого начала. Просто вы не заметили, или забыли. Вы давно в акт записи гражданского состояния заглядывали?
– Никогда я туда не заглядывал. Я свой срок с детства знал. Родители сказали.
– Вот видите. Возможно, что у вас такой срок с самого начала был определён, а вы и не знали. Может быть, ваши родители по доброте душевной скрыли от вас этот факт, чтобы заранее не расстраивать? Вы у них уточните.
– Это уже невозможно, они погибли в автомобильной аварии.
– Сожалею, не знал. Примите мои соболезнования…
– Кстати, Арнольд Карлович, – сообразил вдруг Цветков. – Я же у них единственный сын – по закону должен наследовать непрожитые сроки. Получается, что моё вычёркивание должно произойти позже, а не раньше?
Собеседник на противоположенном конце телефонной линии задумался. Слышно было, как он что-то у кого-то спрашивает, прикрыв телефонную трубку рукой.
– А вы заявку, когда подавали? – спросил Келлер после небольшой паузы.
– Какую заявку?
– О вступлении в наследство.
– Ничего я не подавал. Я единственный сын у своих родителей.
– А откуда вам это известно?
– Ниоткуда, я с рождения жил с ними, и никаких других детей не помню.
Келлер ещё немного помолчал и сказал:
– А почему вы исключаете возможность наличия, например, у вашего отца детей, так сказать, на стороне. Может быть, у него была вторая, тайная от вас, другая семья, или даже несколько. Так ведь часто бывает.
На это раз замолчал Сергей Михайлович. Такого поворота он себе представить не мог.
– И что, если так и было? – наконец спросил он.
– Тогда ваши сводные братья или сёстры могли подать заявку на наследование неиспользованного срока жизни и по истечении шести месяцев вступить в законные права.
– А я?
– А вы нет. Вы же не объявились, как наследник.
– А если их нет?
– Кого нет?
– Ну этих ваших выдуманных братьев и сестёр, и никто никаких заявок не подавал?
– Тогда неиспользованный срок признаётся выморочным и передаётся в общественный фонд регионального отделения КОРН, для дальнейшего распределения, на основании статьи номер 17, пункт «б», ПЗ-321.
– То есть, вы хотите сказать, что срок моей жизни передали кому-то другому без моего ведома. А кому?
– Этого я вам не могу сказать – это конфиденциальная информация, распространение которой регулируется Законом о защите личной информации. Могу только заверить, что подобные распределения производятся специальной комиссией с привлечением общественного контроля. Не волнуйтесь, ваши годы достались достойным людям.
– Каким ещё достойным?
– Ну я точно не могу знать, но в