знаю. В этом есть свои плюсы.
Я подождал продолжения, но она не стала развивать мысль.
– Степченко сказал, что ты хочешь мне что-то показать.
– Не думаю, что понятия «желания» или «нежелания» применимы в моем случае. Но вам, людям, так понятнее. Тебе, Александр, будет проще меня понять, чем кому-то еще. То, что я покажу, больше всего похоже на мнемокарты, которые ты расшифровываешь. Только это воспоминания о будущем в его возможных вариантах. Сад расходящихся тропок.
Я вздрогнул.
– Ты готов?
…григорьев изучает отчет: – вы в этом уверены? – я даю сто процентов, что левицкий не перебежал на другую сторону, а с вероятностью девяносто девять процентов допускаю, что таким специфическим способом он решил покончить с собой; григорьев откидывается в кресле, он выглядит довольным и не скрывает улыбку… …приходится уточнить у насти, не перепутала ли она количество нулей, но она настаивает, что именно столько; привыкай, – говорит настя, смеясь, – такой теперь наш уровень… …в больничном коридоре то ли холодно, то ли меня трясет от адреналина, а чего трястись, рядовая ситуация, каждый день десятки таких операций проводят, чего ты боишься, дурачок, но все равно же крутишь в голове, крутишь, придумываешь сценарии, один другого страшнее, а зачем, спрашивается, но тут подходит медсестра: – все хорошо, мальчик, три семьсот, пятьдесят два сантиметра, мамочка тоже в порядке… …не нервничай, – говорит настя, – мы же так долго к этому стремились, глупо отказываться от такого заказа; она права, конечно, но это не ей предстоит ковыряться в воспоминаниях крайне неприятных личностей, имеющих доступ к самым страшным государственным секретам… …вера уверена, что мы можем себе позволить выбирать школу не из тех, что поближе к дому, а из тех, которые лучше; в конце концов, у нас достаточно денег, чтобы несколько раз в день воспользоваться Т-кабиной, – напоминает она… …уходить нужно на пике, но настя не хочет и слышать: – я еще слишком молода, чтобы бездельничать на пенсии; я предлагаю ей напрячь фантазию и организовать себе досуг, а потом признаюсь, что мы с верой уже прикупили жилой модуль в новом комплексе на Титане… (С этой тропкой все понятно, посмотрим, что с другими) …по лицу григорьева сразу понятно, что мои утверждения и выводы ему совершенно не понравились; здесь нет ошибки? – уточняет он, а мне остается только развести руками, потому что я ничего не придумал; я проделал большую работу, не ограничился рамками контракта и ожидаю с вашей стороны взаимной любезности, – да-да, конечно, – говорит он, но, кажется, теперь он думает, что делать со мной; придется вам подписать еще один документ о неразглашении, – предупреждает он, но этим григорьев не удивил… …что-что, а скандалить вера умеет, с чувством, с толком, с расстановкой; мне хочется снова сбежать, потому что у меня уже нет сил доказывать ей, что я не специально оставил ее на луне, что вообще-то я работаю на наше с ней будущее, чтобы у нее впредь была возможность отдыхать, где ее душенька пожелает, но сейчас ее душенька явно желает лишь отвести душу и хорошенько поорать… …настя любит повторять, что лучший способ борьбы с меланхолией – это работа, но и с работой напряги; не знаю, в чем дело, – говорит настя, – как будто нас кто-то сглазил; у меня есть подозрения, кто бы это мог нас сглазить и почему, но свои подозрения предпочитаю держать при себе, потому что внутри себя боюсь, что тогда и настя от меня сбежит… …не припомню, когда последний раз было такое тяжелое похмелье; сколько же я выпил? и, вообще, что я пил? и с кем?..
Она терпеливо ждет, пока я решу, что делать дальше. – Но есть ведь и другие варианты, верно? – Есть. Это вселенная – вариантов великое множество. – Но ты выбрала для меня именно эти… – Они ничем не хуже и не лучше остальных, – говорит она без выражения. – Ты уже знаешь, какое решение я приму? – А ты сам знаешь? – ставит она меня в тупик. Я решаю, что лучше сменить тему. – Ты знала, что Левицкий дал тебе прозвище в честь свой бывшей жены? Она отвечает не сразу. – Он всегда был не лишен сентиментальности. – Он называл тебя Ириской. – Но это конфета. – Да, конфета. Думаю, это была такая игра слов, созвучие с Иришкой. – Мне больше нравится имя Цюй Пэн. Что за вздор, думаю я, к чему эта китайщина. – Я так и не понял: кто же послал «жучка», который я нашел? – Тут все просто, – отвечает она. – Его отправит начальник службы безопасности, чтобы убедиться в правдивости твоего отчета. Но его попытка ни к чему не приведет, ведь ты уже забрал «жучок», а Степченко его уничтожил. – Выходит, я уже принял решение. Впервые она никак не реагирует на мои слова.
На прощание Михаил Юрьевич крепко пожимает мне руку, уверяя, что они, – следует быстрый красноречивый взгляд в потолок, – благодарят за оперативно проведенную работу, но личную встречу не позволяет провести насыщенный график. Также они гарантируют, что от их лица мне будут даны самые лестные рекомендации. Я киваю, слушая эти дежурные слова, и думаю только о том, как же я устал за эти дни, и как же мне необходим отдых. Еще, как назло, на ближайшие рейсы до Луны нет ни одного свободного места, все раскупили… По пути домой, в такси, я думаю, что сделаю первым делом: позвоню Вере или завалюсь в ванную. Выбор кажется не таким очевидным. Открыв входную дверь, я сразу понимаю, что дома кто-то есть. И тут в прихожую выходит Вера. Я и сам не ожидал, как обрадуюсь, увидев ее. Я обнимаю жену, отрываю от пола, даже кружусь, как какой-нибудь герой романтической комедии. – Господи, Верка, как же я рад тебя видеть! Как ты тут вообще оказалась? – Что значит как? – отстраняется она. – Ты же сам передал через свою сотрудницу, чтобы я возвращалась. И билет купил. – Какую сотрудницу? – Так это тебе лучше знать, через какую. Я ее впервые услышала. Еще удивилась, чего это вы с Настей китаянку наняли. – Китаянку? – Ага, она представилась. Чуднóе имя какое-то… Цюй Пэн, что ли… И только теперь я вспоминаю, что так звали персонажа рассказа «Сад расходящихся тропок», создавшего рукопись-лабиринт, который отражает мультивселенную со всеми возможными цепочками развития сюжета. Сначала меня прошибает холодной пот, я прижимаю Веру к себе, вдыхаю ее запах… Левицкий, Ириска, Степченко, Цюй Пэн… Да и черт бы с ними всеми, решаю я, ведь у меня не самый худший вариант.
…григорьев изучает отчет: – вы в этом уверены? – я даю сто процентов, что левицкий не перебежал на другую сторону, а с вероятностью девяносто девять процентов допускаю, что таким специфическим способом он решил покончить с собой; григорьев откидывается в кресле, он выглядит довольным и не скрывает улыбку… …приходится уточнить у насти, не перепутала ли она количество нулей, но она настаивает, что именно столько; привыкай, – говорит настя, смеясь, – такой теперь наш уровень… …в больничном коридоре то ли холодно, то ли меня трясет от адреналина, а чего трястись, рядовая ситуация, каждый день десятки таких операций проводят, чего ты боишься, дурачок, но все равно же крутишь в голове, крутишь, придумываешь сценарии, один другого страшнее, а зачем, спрашивается, но тут подходит медсестра: – все хорошо, мальчик, три семьсот, пятьдесят два сантиметра, мамочка тоже в порядке… …не нервничай, – говорит настя, – мы же так долго к этому стремились, глупо отказываться от такого заказа; она права, конечно, но это не ей предстоит ковыряться в воспоминаниях крайне неприятных личностей, имеющих доступ к самым страшным государственным секретам… …вера уверена, что мы можем себе позволить выбирать школу не из тех, что поближе к дому, а из тех, которые лучше; в конце концов, у нас достаточно денег, чтобы несколько раз в день воспользоваться Т-кабиной, – напоминает она… …уходить нужно на пике, но настя не хочет и слышать: – я еще слишком молода, чтобы бездельничать на пенсии; я предлагаю ей напрячь фантазию и организовать себе досуг, а потом признаюсь, что мы с верой уже прикупили жилой модуль в новом комплексе на Титане… (С этой тропкой все понятно, посмотрим, что с другими) …по лицу григорьева сразу понятно, что мои утверждения и выводы ему совершенно не понравились; здесь нет ошибки? – уточняет он, а мне остается только развести руками, потому что я ничего не придумал; я проделал большую работу, не ограничился рамками контракта и ожидаю с вашей стороны взаимной любезности, – да-да, конечно, – говорит он, но, кажется, теперь он думает, что делать со мной; придется вам подписать еще один документ о неразглашении, – предупреждает он, но этим григорьев не удивил… …что-что, а скандалить вера умеет, с чувством, с толком, с расстановкой; мне хочется снова сбежать, потому что у меня уже нет сил доказывать ей, что я не специально оставил ее на луне, что вообще-то я работаю на наше с ней будущее, чтобы у нее впредь была возможность отдыхать, где ее душенька пожелает, но сейчас ее душенька явно желает лишь отвести душу и хорошенько поорать… …настя любит повторять, что лучший способ борьбы с меланхолией – это работа, но и с работой напряги; не знаю, в чем дело, – говорит настя, – как будто нас кто-то сглазил; у меня есть подозрения, кто бы это мог нас сглазить и почему, но свои подозрения предпочитаю держать при себе, потому что внутри себя боюсь, что тогда и настя от меня сбежит… …не припомню, когда последний раз было такое тяжелое похмелье; сколько же я выпил? и, вообще, что я пил? и с кем?..
Она терпеливо ждет, пока я решу, что делать дальше. – Но есть ведь и другие варианты, верно? – Есть. Это вселенная – вариантов великое множество. – Но ты выбрала для меня именно эти… – Они ничем не хуже и не лучше остальных, – говорит она без выражения. – Ты уже знаешь, какое решение я приму? – А ты сам знаешь? – ставит она меня в тупик. Я решаю, что лучше сменить тему. – Ты знала, что Левицкий дал тебе прозвище в честь свой бывшей жены? Она отвечает не сразу. – Он всегда был не лишен сентиментальности. – Он называл тебя Ириской. – Но это конфета. – Да, конфета. Думаю, это была такая игра слов, созвучие с Иришкой. – Мне больше нравится имя Цюй Пэн. Что за вздор, думаю я, к чему эта китайщина. – Я так и не понял: кто же послал «жучка», который я нашел? – Тут все просто, – отвечает она. – Его отправит начальник службы безопасности, чтобы убедиться в правдивости твоего отчета. Но его попытка ни к чему не приведет, ведь ты уже забрал «жучок», а Степченко его уничтожил. – Выходит, я уже принял решение. Впервые она никак не реагирует на мои слова.
На прощание Михаил Юрьевич крепко пожимает мне руку, уверяя, что они, – следует быстрый красноречивый взгляд в потолок, – благодарят за оперативно проведенную работу, но личную встречу не позволяет провести насыщенный график. Также они гарантируют, что от их лица мне будут даны самые лестные рекомендации. Я киваю, слушая эти дежурные слова, и думаю только о том, как же я устал за эти дни, и как же мне необходим отдых. Еще, как назло, на ближайшие рейсы до Луны нет ни одного свободного места, все раскупили… По пути домой, в такси, я думаю, что сделаю первым делом: позвоню Вере или завалюсь в ванную. Выбор кажется не таким очевидным. Открыв входную дверь, я сразу понимаю, что дома кто-то есть. И тут в прихожую выходит Вера. Я и сам не ожидал, как обрадуюсь, увидев ее. Я обнимаю жену, отрываю от пола, даже кружусь, как какой-нибудь герой романтической комедии. – Господи, Верка, как же я рад тебя видеть! Как ты тут вообще оказалась? – Что значит как? – отстраняется она. – Ты же сам передал через свою сотрудницу, чтобы я возвращалась. И билет купил. – Какую сотрудницу? – Так это тебе лучше знать, через какую. Я ее впервые услышала. Еще удивилась, чего это вы с Настей китаянку наняли. – Китаянку? – Ага, она представилась. Чуднóе имя какое-то… Цюй Пэн, что ли… И только теперь я вспоминаю, что так звали персонажа рассказа «Сад расходящихся тропок», создавшего рукопись-лабиринт, который отражает мультивселенную со всеми возможными цепочками развития сюжета. Сначала меня прошибает холодной пот, я прижимаю Веру к себе, вдыхаю ее запах… Левицкий, Ириска, Степченко, Цюй Пэн… Да и черт бы с ними всеми, решаю я, ведь у меня не самый худший вариант.
