– Виски, если я не ошибаюсь?
– Да, виски.
– Пожалуй, я последую вашему примеру, эта неделя была крайне утомительна.
– Чистка и уход, как я понимаю.
– Да, чистка и уход, а в довершение всего сюда заявилась некая особа из средств массовой информации.
– Как же это докучно.
– Да, это было в высшей степени докучно, настырность этой женщины в исполнении своего крайне странного профессионального долга не поддается описанию.
– И конечно же она расспрашивала вас про изумруд.
– Она очень интересовалась изумрудом.
– И ничему не верила.
– Да, не верила, но, возможно, это присуще избранной ею профессии?
– Есть и такое мнение. Она его видела?
– Нет, он спал, и мне не хотелось...
– Естественно. Но откуда эта особа узнала, что вы превратились в предмет интереса для широкой публики?
– Полагаю, всему виной бестактность повивальной ведьмы. Некоторые личности лишены самого элементарного такта.
– Да, это едва ли не главная проблема с некоторыми личностями. Их такт постоянно находится в отлучке.
– К примеру, некоторые личности имеют привычку чесать языком обо всем без разбора.
– Разбалтывать все подряд каждому встречному и поперечному.
– Да уж.
– Да уж. Так, может быть, мы поговорим о деле?
– Если это необходимо.
– У меня есть Ступня.
– Правильно.
– У вас есть изумруд.
– Верно.
– Ступня обладает некоторыми свойствами, далеко не безразличными для колдунов и ведьм.
– Я об этом наслышана.
– Вы себе не представляете, какой осадок остается на душе, когда волей обстоятельств приходится прибегать к крайним мерам.
– Ужасное переживание, могу вам только посочувствовать. Да, между прочим, а где мой Пустобрех?
– Головорез, стороживший вашу дверь?
– Да, Пустобрех.
– По всей видимости, сейчас он воссоединился с базисной субстанцией Вселенной. Увлекательное, надо думать, переживание.
– Ну что ж, теперь я хоть знаю.
– Заметьте однако, что я интересуюсь изумрудом с наилучшими намерениями.
– Что такое наилучшие?
– Как вам хорошо известно, за изумрудом гоняются и другие, не столь скрупулезные люди. Разбойники, намеревающиеся его разбить.
– Ну а вы? Какие намерения у вас?
– Я подумываю об изумрудном порошке. Толченый изумруд с содовой, толченый изумруд с томатным соком, толченый изумруд с горькой настойкой, толченый изумруд с «Овалтином».
– Я не совсем понимаю.
– Я хочу жить дважды.
– Дважды?
– В добавление к моей настоящей жизни я хочу еще одну, будущую.
– Вторая жизнь. Дополнительная к переживаемой вами в настоящий момент.
– В детстве я был безмерно беден. Беден как церковная крыса.
– И вы открыли рецепт?
– Да.
– Выискали в магических книгах.
– Да. Требуется некоторое количество изумруда. Толченого изумруда.
– Брр.
– По карату в день. Семь тысяч тридцать пять дней.
– Совпадение.
– Ни в коем случае. Только этот изумруд и пригоден. Лунный изумруд, рожденный ведьмой.
– Нет.
– Еще я подумываю о бульоне. Толченый изумруд и бульон с ложечкой «Табаско».
– Нет.
– Нет?
– Нет.
– Моей маме восемьдесят один год, – сказал Вандермастер. – Я пришел к своей маме и сказал: «Мама, я хочу любви».
– И она ответила?
– Она сказала: «Я тоже».
Лили, особа из средств массовой информации, стояла в прихожей.
Я вернулась посмотреть, не готовы ли вы признаться. В розыгрыше.
– Он уже умеет говорить. Он говорит.
– Он – что?
– Аккуратные законченные предложения. Афоризмы и прописные истины.
– Я хотела бы это послушать. Это абсолютно...
– Слушай, детка, это стоит денег. Шестьдесят долларов.
– Шестьдесят долларов? За что шестьдесят долларов?
– За интервью.
– Но это же журналистика чековой книжки!
– Вот именно.
– Это противоречит лучшим традициям нашей профессии!
– Тебе платят, твоему начальнику платят, акционеры тоже не остаются без своей доли, так почему же не мы, поставщики исходного материала? Почему так-таки нельзя оплачивать исходный материал?
– Он говорит?
– Самым несомненным образом.
– Вы примете чек?
– Если уж иначе никак.
– Вы действительно ведьма?
– Ну сколько можно спрашивать об одном и том же.
– А вы что, фокусы устраиваете или что?
– Можно назвать это консультациями.
– У вас есть постоянные клиенты? Люди, приходящие к вам регулярно, на регулярной основе?
– Да, люди с проблемами.
– С какими проблемами, хоть для примера?
– Иногда совсем простые, для которых есть старые, проверенные средства. Ну, скажем, женская мандрагора.
– Что такое женская мандрагора?
– Черная бриония. Ее еще называют «трава побитых жен». Убирает синяки и кровоподтеки.
– К вам приходят побитые жены?
– Подсыпь немного этой штуки в тарелку своего благоверного, и его начнет тошнить. Семь дней и семь ночей. Вымотает чуть не до смерти.
– У меня есть проблема.
– Какая?
– Главный редактор, или король, как называют его в конторе.
– Ну и что же он?
– Он берет мои материалы и швыряет их на пол. Когда они ему не по вкусу.
– На пол?
– Я понимаю, для вас это ерунда, но мне это больно. Я плачу. Я знаю, что мне не нужно плакать, и все равно плачу, когда вижу свою статью на полу. Много страниц, и каждая из них так аккуратно напечатана на машинке, и ни одной орфографической ошибки...
– А у вас там что, нет профсоюза?
– Есть, только он с ним и говорить не хочет.
– Это этот Взмыльник, да?
– Мистер Взмыльник. Редактор-самодержец.
– О'кей, я подумаю, это будет еще шестьдесят, вы заплатите сразу или прислать счет?
– Я выпишу еще один чек. А может Вандермастер жить дважды?
– Существуют две теории,